Жизнь навыворот - [25]
Айн тихо заскулил, выпрашивая игрушку, а потом, передумав, запрыгнул на диван, положил голову на ногу Аргита и затих.
– У моего народа есть поговорка, встречают по одежде.
Аргит нахмурился, поглаживая рыжий бок.
– И что говорит тебе моя одежда? Будь честен, я не услышу в твоих словах оскорбления.
Игорь посмотрел в глаза воина племен богини Дану. Ответил подумав:
– Она говорит: ты чужак, Аргит. А у нас, не буду лукавить, чужаков не слишком жалуют.
– А что говорит твоя, Игор?
– Моя? – он улыбнулся с горчащей на губах иронией. – Пожалуй, что я играю по правилам. Аргит кивнул.
– Я поклялся соблюдать закон людей и правила, упомянутые женщиной-волком. Мне нужна одежда, которая скажет это.
– Возможно, еще что-то? – уточнил Игорь.
– Этого достаточно, – уверенно произнес Аргит. – Остальное я скажу делами.
Торговый центр в дождливую ноябрьскую субботу походил на муравьиную ферму. За непрозрачными стеклами фасада суетились продавцы, покупатели и просто праздношатающиеся. Дома было скучно, на улице – мокро, а здесь на каждом шагу манили социально приемлемые искушения, которым так и хотелось поддаться. Серафима с Игорем управились быстро. Они просто забегали в магазины, по фотографиям находили понравившиеся Аргиту вещи, на глазах у изумленных продавщиц прикладывали к ним портновский метр и, если параметры совпадали, несли на кассу. Игорь следил, чтобы одежда сочеталась, Серафима платила и коллекционировала чеки. Джинсы, рубашки, футболки, регланы, свитера, толстовки, куртка, пара ботинок, нижнее белье и тапочки. Средства гигиены, планшет и мобильный. В процессе шоппинг сафари пришлось спускаться на парковку и прятать половину пакетов в машину. Когда со списком было покончено, Серафима запрыгнула на площадку кафе, приютившегося посреди огороженной витринами аллеи, и тихо сползла по спинке диванчика. Игорь сел напротив.
– Что там говорил ворон в поэме у По? – спросила Серафима, не открывая глаз.
– Nevermore, – не задумываясь, ответил Игорь.
– Вот-вот. Nevermore!
Выдохнула она со зловещим скрипом, вызывая у мужчины легкую улыбку.
– Принести вам кофе?
– Американо. Игорь? – открывшийся серый глаз смотрел серьезно. – Идея с подготовкой была гениальна. Миллионы моих уцелевших нервных клеток искренне вас благодарят. Спасибо.
– Пожалуйста.
Когда он вернулся, Серафима уже успела извлечь из упаковки мобильный, вставить сим-карту и сейчас заполняла список контактов.
– Вот, – поставил перед ней чашку, – мой впишете?
– Ваш, мой, Гаянэ и Максимилиана, – Серафима сделала глоток. – Аргит вам о нем не говорил?
– Нет, – ответил Игорь, аккуратно размешивая сахар.
– Тогда приедем домой, расскажу. Такая история…
Внезапно Серафима замолчала, фиксируя взгляд где-то за левым плечом Игоря. Он поднял голову и замер.
– Здравствуй, Игорь, – знакомый голос тек медовой отравой. – А я иду и гадаю ты или не ты. Сначала думала, обозналась. Место, компания… Но, ты умеешь удивлять.
– Марина? – Игорь поправил очки.
– Как приятно знать, что ты меня еще помнишь.
Она поправила каштановый локон и опустилась на диванчик рядом с мужчиной. Серафима молча сделала очередной глоток.
– Знаешь, – Марина развернулась к нему, пронзая обвиняющим взглядом, – я, конечно, знала, что тебе не дано чувствовать по-настоящему, но даже представить не могла, какой ты на самом деле черствый. Сколько прошло? Трое суток, и ты уже развлекаешься. А я волновалась за тебя, Игорь!
– Не стоило.
Что-то в его тоне заставило Серафиму внимательнее присмотреться к сидящим напротив. Живьем Марина была еще лучше, чем на фото. Невысокая, стройная, с очаровательной копной кудрей, вспыхивающей солнечными искорками. Глаза – летняя трава, под которой дышала гиблая топь. Игорь застыл. Серафима видела, как резко обозначилась линия челюсти, а пальцы до белых костяшек сжали чайную ложку.
– Теперь вижу, что не стоило. Ты эгоист, Игорь! Совершеннейший эгоист! Ты даже не сказал Виолетте Георгиевне о нашей ситуации, и она звонила мне сегодня. Ты представляешь, каково мне было?!
– Зачем мама тебе звонила?
– Ну, конечно, ты забыл! – она всплеснула ухоженными ладошками. – Завтра первое воскресенье месяца.
– Семейный обед, – Игорь произнес это так, будто речь шла о допросе у инквизитора.
– Разумеется, я сказала ей, что не смогу быть. Но из уважения к тебе не стала говорить почему. Ты не представляешь, как больно мне было разговаривать с твоей мамой, зная, что все уже не так, как раньше.
Судя по виду Игоря, дознание намечалось с пытками, колесованием и последующим четвертованием. Марина тряхнула головой и презрительно посмотрела на Серафиму.
– Может, завтра заодно представишь родителям свою новую избранницу. В состоянии шока принять такое, – она сделала ударение на последнем слове, – будет легче.
Серафима со свистом втянула воздух. Будто разбуженный этим звуком Игорь заглянул в налившиеся бурей глаза, увидел сжатые в кромку клинка губы и побелевшие пальцы.
– Марина, – он не смотрел на нее, так было проще, – уходи.
– Как? Ты даже нас не познакомишь? Это так невежливо, Игорь.
– Серафима, – рука протянулась через стол.
Марина удивленно хлопнула ресницами, но на рукопожатие ответила:
Лена — современная женщина. Взрослая, спокойная, уравновешенная. За плечами болезненный развод и смерть любимого. Впереди дом, работа и вечера в компании толстой кошки… Не тут-то было! Таинственный незнакомец, неизвестно как оказавшийся в спальне, волшебство, путешествие в другой мир. Встреча с Брианом, гордым лордом, сильнейшим магом и доверенным советником короля. Чем закончится классическое противостояние плохого мальчика и хорошей девочки?
Индонезийский марксист Тан Малака, выступивший на одном из первых съездах Коминтерна за союз коммунизма с исламизмом, в своей работе "Мадилог" ("Материализм, диалектика, логика") за 1943 г., в главе VII "Обзор при помощи Мадилога". "Верования", в начале раздела "Верования Западной Азии", пишет: "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам. Все 3 они в общем называются монотеизмом, могуществом бога. Иудаизм ограничен исключительно пределами еврейской нации, в то время как христианство и ислам оба исповедуются несколькими нациями во всём мире, сотнями миллионов человек. "То, что я имею в виду под верованиями Западной Азии, это иудаизм, христианство и ислам.
Миди, фантастика с элементами фэнтези. Далекое будущее, люди освоили ближний космос и познакомились со множеством разумных существ, похожих и непохожих на людей, проживающих в галактике, космические войны и другие малые и большие конфликты остались позади и наконец-то, разделив захваченные трофеи, земляне начали осваивать дальние галактики.
С приходом нового правителя штата Морес, все вокруг начало меняться - начинают устанавливаться новые моральные нормы, правила поведения и приличия, а так же новые ограничения для тех, кто недостаточно умен или чистокровен. Людей начали косвенно выгонять из своих родных домов путем давления и расизма. Всеобщее возмущение и забастовки быстро разгоняли, а виновных сажали за решетку. Людям нужен тот, кто зажгет огонь невероятной силы, который никто не сможет погасить. .
Спустя пять лет Академию Флос Петал допускают до участия в Стихийных играх среди подростков. Кристиан Картер, не медля, поддерживает эту задумку и подает свое заявление на участие, совершенно не догадываясь, во что выльются обычные соревнования среди детей. Альтатония начинает показывать свои более темные стороны, намекая на то, что тут может стать небезопасно как для него, так и для всех людей.
За двенадцать лет жизни несправедливый и жестокий мир сильно надоедает, особенно когда единственный родной человек — твоя сестра. Кристиану повезло — ему выдался шанс уйти в новый, более фантастический мир, который, казалось бы, ждал его все это время. Хербу, их культура и странности, магия, новые знакомства, а также много тайн и секретов, которые Альтатония прятала от них на протяжении многих лет — все это им предстоит узнать на первом году обучения.
А что бы вы сделали, найдя в своём доме тетрадь с чьими-то мыслями? Естественно прочли бы. Вот и герой рассказа не удержался и сам не заметил, как привязался к чужим записям. Но дневник оказался не так прост…