Жизнь навыворот - [25]

Айн тихо заскулил, выпрашивая игрушку, а потом, передумав, запрыгнул на диван, положил голову на ногу Аргита и затих.

– У моего народа есть поговорка, встречают по одежде.

Аргит нахмурился, поглаживая рыжий бок.

– И что говорит тебе моя одежда? Будь честен, я не услышу в твоих словах оскорбления.

Игорь посмотрел в глаза воина племен богини Дану. Ответил подумав:

– Она говорит: ты чужак, Аргит. А у нас, не буду лукавить, чужаков не слишком жалуют.

– А что говорит твоя, Игор?

– Моя? – он улыбнулся с горчащей на губах иронией. – Пожалуй, что я играю по правилам. Аргит кивнул.

– Я поклялся соблюдать закон людей и правила, упомянутые женщиной-волком. Мне нужна одежда, которая скажет это.

– Возможно, еще что-то? – уточнил Игорь.

– Этого достаточно, – уверенно произнес Аргит. – Остальное я скажу делами.

Торговый центр в дождливую ноябрьскую субботу походил на муравьиную ферму. За непрозрачными стеклами фасада суетились продавцы, покупатели и просто праздношатающиеся. Дома было скучно, на улице – мокро, а здесь на каждом шагу манили социально приемлемые искушения, которым так и хотелось поддаться. Серафима с Игорем управились быстро. Они просто забегали в магазины, по фотографиям находили понравившиеся Аргиту вещи, на глазах у изумленных продавщиц прикладывали к ним портновский метр и, если параметры совпадали, несли на кассу. Игорь следил, чтобы одежда сочеталась, Серафима платила и коллекционировала чеки. Джинсы, рубашки, футболки, регланы, свитера, толстовки, куртка, пара ботинок, нижнее белье и тапочки. Средства гигиены, планшет и мобильный. В процессе шоппинг сафари пришлось спускаться на парковку и прятать половину пакетов в машину. Когда со списком было покончено, Серафима запрыгнула на площадку кафе, приютившегося посреди огороженной витринами аллеи, и тихо сползла по спинке диванчика. Игорь сел напротив.

– Что там говорил ворон в поэме у По? – спросила Серафима, не открывая глаз.

– Nevermore, – не задумываясь, ответил Игорь.

– Вот-вот. Nevermore!

Выдохнула она со зловещим скрипом, вызывая у мужчины легкую улыбку.

– Принести вам кофе?

– Американо. Игорь? – открывшийся серый глаз смотрел серьезно. – Идея с подготовкой была гениальна. Миллионы моих уцелевших нервных клеток искренне вас благодарят. Спасибо.

– Пожалуйста.

Когда он вернулся, Серафима уже успела извлечь из упаковки мобильный, вставить сим-карту и сейчас заполняла список контактов.

– Вот, – поставил перед ней чашку, – мой впишете?

– Ваш, мой, Гаянэ и Максимилиана, – Серафима сделала глоток. – Аргит вам о нем не говорил?

– Нет, – ответил Игорь, аккуратно размешивая сахар.

– Тогда приедем домой, расскажу. Такая история…

Внезапно Серафима замолчала, фиксируя взгляд где-то за левым плечом Игоря. Он поднял голову и замер.

– Здравствуй, Игорь, – знакомый голос тек медовой отравой. – А я иду и гадаю ты или не ты. Сначала думала, обозналась. Место, компания… Но, ты умеешь удивлять.

– Марина? – Игорь поправил очки.

– Как приятно знать, что ты меня еще помнишь.

Она поправила каштановый локон и опустилась на диванчик рядом с мужчиной. Серафима молча сделала очередной глоток.

– Знаешь, – Марина развернулась к нему, пронзая обвиняющим взглядом, – я, конечно, знала, что тебе не дано чувствовать по-настоящему, но даже представить не могла, какой ты на самом деле черствый. Сколько прошло? Трое суток, и ты уже развлекаешься. А я волновалась за тебя, Игорь!

– Не стоило.

Что-то в его тоне заставило Серафиму внимательнее присмотреться к сидящим напротив. Живьем Марина была еще лучше, чем на фото. Невысокая, стройная, с очаровательной копной кудрей, вспыхивающей солнечными искорками. Глаза – летняя трава, под которой дышала гиблая топь. Игорь застыл. Серафима видела, как резко обозначилась линия челюсти, а пальцы до белых костяшек сжали чайную ложку.

– Теперь вижу, что не стоило. Ты эгоист, Игорь! Совершеннейший эгоист! Ты даже не сказал Виолетте Георгиевне о нашей ситуации, и она звонила мне сегодня. Ты представляешь, каково мне было?!

– Зачем мама тебе звонила?

– Ну, конечно, ты забыл! – она всплеснула ухоженными ладошками. – Завтра первое воскресенье месяца.

– Семейный обед, – Игорь произнес это так, будто речь шла о допросе у инквизитора.

– Разумеется, я сказала ей, что не смогу быть. Но из уважения к тебе не стала говорить почему. Ты не представляешь, как больно мне было разговаривать с твоей мамой, зная, что все уже не так, как раньше.

Судя по виду Игоря, дознание намечалось с пытками, колесованием и последующим четвертованием. Марина тряхнула головой и презрительно посмотрела на Серафиму.

– Может, завтра заодно представишь родителям свою новую избранницу. В состоянии шока принять такое, – она сделала ударение на последнем слове, – будет легче.

Серафима со свистом втянула воздух. Будто разбуженный этим звуком Игорь заглянул в налившиеся бурей глаза, увидел сжатые в кромку клинка губы и побелевшие пальцы.

– Марина, – он не смотрел на нее, так было проще, – уходи.

– Как? Ты даже нас не познакомишь? Это так невежливо, Игорь.

– Серафима, – рука протянулась через стол.

Марина удивленно хлопнула ресницами, но на рукопожатие ответила: