Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть пятая - [36]

 Съ другой стороны должно взять въ соображеніе, что сей выборъ голосами, на основаніи котораго Наполеонъ присвоивалъ себѣ полное, неотъемлемое право на свободу Франціи, былъ нисколько не торжественнѣе тѣхъ, которыми до сего народъ утвердилъ Конституціонную Монархію въ 1791 году, Республику въ 1792, Директорію въ 1793 и Консульское Правленіе въ 1799. И такъ, или всѣ сіи постановленія долженствовали быть неизмѣнно соблюдаемы, или народъ могъ по произволу отмѣнять ихъ. Въ первомъ случаѣ народъ не имѣлъ права, въ 1804 году, отбирать назадъ голосовъ своихъ и нарушать клятву, которою онъ присягнулъ Правительству, установленному 1791 года. Слѣдовательно всѣ прочія правительства, имъ учрежденныя, были противозаконны, а въ особенности то, которое теперь учреждалось, ибо три Конституціи, основанныя на согласіи народа, были онымъ ниспровергнуты и три клятвы нарушены для введенія новаго правленія. Если же, напротивъ того, народъ, присягнувъ какой нибудь Конституціи, удерживалъ право принять вмѣсто оной, когда ему заблагоразсудится, другую: то и Конституція Имперіи столь же была ненадежна, какъ и прочія, ей предшествовавшія. На чемъ же тогда Бонапарте могъ основывать неприкосновенность своей власти, которую онъ себѣ такъ исключительно присвоивалъ и которую онъ впередъ уже передавалъ своимъ потомкамъ, не испрашивая на сіе воли народной? Династія, которую онъ считалъ сѣдящею уже на тронѣ, нисколько не походила, какъ онъ воображалъ, на крѣпкій дубъ; по завися отъ прихоти непостояннаго народа, скорѣе уподоблялась волчецу, котораго ненадежная верхушка держится на стеблѣ своемъ только до тѣхъ поръ, пока первымъ порывомъ вѣтра, не сорветъ ея.

 Но мы оставимъ эти отношенія; не будемъ даже спрашивать, сколько въ числѣ трехъ съ половиною милліоновъ, подавшихъ голоса свои, было такихъ, которые сдѣлали сіе противъ воли, и отказались бы подписаться, если бъ смѣли; и сколько было людей, считавшихъ сіе одобреніе только снисходительнымъ обрядомъ, котораго каждое правительство могло потребовать въ свою очередь и который обязывалъ подданныхъ къ повиновенію только до тѣхъ поръ, пока Правитель имѣлъ средства заставлять себѣ повиноваться. Противъ этой мнимой отдачи свободы Франціи остается еще другое, болѣе сильное возраженіе, которое оную уничтожаетъ и лишаетъ всякой дѣйствительности. Это есть такъ называемый законовѣдцами Factum in illicite (Договоръ о вещахъ противозаконныхъ): ибо народъ даль то, чего онъ не имѣлъ права дать, а Бонапарте принялъ то, чего онъ не въ правѣ былъ брать. Въ случаѣ похищенія самодержавія, почти всегда бываешь, какъ съ Кесаремъ, что народъ дѣлается орудіемъ своего собственнаго рабства; и самъ куетъ себѣ цѣпи, руководимый хитрымъ гласомъ демагога, дѣйствующаго его именемъ. Хотя такое согласіе со стороны народа, происходящее отъ чрезмѣрной довѣренности, или отъ признательности, и облегчаетъ путь къ похищенію свободы, но оно никогда не можетъ сдѣлать онаго болѣе законнымъ. Права народа принадлежатъ ему съ тѣмъ, чтобы онъ ими пользовался, но не съ тѣмъ, чтобы онъ передавалъ или продавалъ ихъ. Народъ, въ этомъ отношеніи подобенъ несовершеннолѣтнему человѣку, которому законы обеспечиваютъ его собственность, но не даютъ ему права отдавать или расточать оную; народныя преимущества суть достояніе, которое переходитъ изъ рода въ родъ и никогда не можетъ быть подарено, промѣняно или уступлено тѣми, которые только пользуются выгодами онаго и временнымъ владѣніемъ. Никакой человѣкъ не въ правѣ располагать даже своего особою, на томъ основаніи, что онъ не можетъ отдать жизни своей или членовъ другому; и договоръ Венеціянскаго купца былъ бы отвергнутъ всѣми Европейскими судами. {Авторъ разумѣетъ здѣсь обязательство, котораго Жидъ Шейлокъ требуетъ отъ Антоніо въ обеспеченіе занимаемыхъ имъ у него трехъ тысячъ червонцевъ. "Если чрезъ три мѣсяца Антоніо оныхъ не заплатитъ, то онъ долженъ быль дать фунтъ своего собственнаго мяса." Венеціянкій купецъ. Дѣйствія I и IV.} Тѣмъ еще болѣе избраніе Наполеона, въ 1804 году, долженствовало быть признано совершенно недѣйствительнымъ, ибо оно заставляло Французскій народъ отдать то, что для него гораздо было дороже и труднѣе могло быть отдано, чѣмъ фунтъ мяса отъ сердца, или даже самое сердце.

 Поелику Французскій народъ не имѣлъ права отказаться отъ свободы за себя и за свое потомство навѣки, то и Бонапарте не могъ законнымъ образомъ присвоивать себѣ этой несовмѣстной и безразсудной уступки. Если слѣпецъ дастъ золотую монету ошибкою, вмѣсто серебряной; то получившій оную не пріобрѣтаетъ законнаго права на излишне переданныя ему деньги. Если незнающій дѣлъ по невѣдѣнію заключитъ противозаконный договоръ, то подпись его, хотя и добровольная, ни къ чему его не обязываетъ. Правда, что Бонапарте оказалъ Франціи величайшія услуги, сперва своими Италіянскими походами, а въ послѣдствіи чудною цѣпью побѣдъ, ознаменовавшихъ возвращеніе его изъ Египта; однако жъ заслуги, оказанныя человѣкомъ своей отчизнѣ, подобно обязанности, исполненной сыномъ для сьоего родителя, не могутъ обязать оную къ заплатѣ ему сверхъ того, что она законно можетъ ему предложить. Если Франція получила отъ Наполеона великія услуги, то она возвела его столь высоко, какъ только можетъ возвыситься подданный, и признательность ея къ нему такъ была неограниченна, что она отдала ему или допустила его взять себѣ верховную власть, которую актъ, нами изображаемый, долженствовалъ упрочить и освятить подъ именемъ Имперіи. Заключимъ здѣсь пяти доводы тѣмъ, что мнимое избраніе народа долженствуетъ считаться совершенно недѣйствительнымъ, какъ относительно къ подданнымъ, уступившимъ свои преимущества, такъ и къ Императору, принявшему ихъ уступку. Первые не могли отдать правъ, которыхъ уступка противозаконна; а послѣдній не могъ принять противозаконной власти.