Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть пятая - [34]

 2. Члены Императорской Фамиліи принимали титулъ Принцевъ крови. Тѣмъ же указомъ учреждались званія Великаго Избирателя, Архиканцлера Имперіи, Государственнаго Архиканцлера, Великаго Коннетабля и Генералъ-Адмирала, какъ необходимые чины Имперіи. Сановники сіи, назначаемые самимъ Императоромъ и избираемые изъ его родственниковъ, приближенныхъ и усерднѣйшихъ приверженцевъ, составляли его Верховный Совѣтъ. Чинъ Маршала Имперіи былъ данъ семнадцати отличнѣйшимъ Генераламъ, въ числѣ коихъ находились Журданъ, Ожеро и другіе, бывшіе прежде ревностными республиканцами. Дюрокъ былъ наименованъ Оберъ Гофмаршаломъ; Коленкурь Оберъ-Шталмейстеромъ; Бертье Оберъ-Егермейстеромъ; а Графъ Сегюръ, вельможа прежняго Двора, Церемоніймейстеромъ.

 Такимъ образомъ республиканскія формы были наконецъ навѣки уничтожены монархическими установленіями; и народъ, который не могъ удовольствоваться никакого умѣренною или разсудительною свободою, теперь съ радостью, или по крайней мѣрѣ безпрекословно покорился игу военнаго владыки. Франція, въ 1792 году, походила на дикаго слона, который въ припадкѣ ярости разрушаетъ все, ему встрѣчающее ея; въ 1804, она была тѣмъ же, только усмиреннымъ и покорнымъ звѣремъ, который становится на колѣни и позволяетъ на себѣ ѣздить солдату, водящему его въ сраженіе.

 Приняли мѣры, подобно какъ и въ прежнихъ случаяхъ, чтобы получить по крайней мѣрѣ хоть для виду народное согласіе на эту важную государственную перемѣну. Правительство однако жъ было уже напередъ удостовѣрено въ его одобреніи, въ коемъ онъ точно не отказывалъ ни одной изъ множества разнородныхъ Конституцій, такъ быстро слѣдовавшихъ одна за другою. Обеспеченный съ этой стороны, Бонапарте провозгласилъ себя Императоромъ съ наивеличайшею торжественностью, не ожидая, чтобы народъ изъявилъ свои благопріятныя или противныя сему чувства. Манифестъ былъ холодно принятъ, и даже въ черни возбудилъ мало восторга. Казалось, по словамъ нѣкоторыхъ писателей, какъ будто тѣни Герцога Ангенскаго и Пишегрю невидимо носились, затемняя туманомъ свершеніе обряда. Императоръ былъ признанъ солдатами съ большимъ жаромъ. Онъ отправился въ Булонскія лагерь, по видимому съ тою надеждою, что войска провозгласятъ его такимъ же образомъ, какъ древніе Франки провозглашали Королей своихъ, поднимая ихъ на щиты. Онъ возсѣлъ на желѣзномъ тронѣ, принадлежавшемъ, какъ сказываютъ, Королю Дагобершу, между двумя обширными лагерями, имѣя передъ собою Каналъ к враждебные берега Англіи. Погода, какъ увѣряютъ, была пасмурная, но едва только Императоръ возсѣлъ на тронъ для принятія поздравленій отъ своего ликующаго воинства, какъ небо прояснилось, вѣтръ утихъ и осталось одно только легкое дуновеніе, развѣвающее знамена. Даже всѣ стихіи, казалось, признавали Императорское достоинство, кромѣ моря, которое волновалось у ногъ Наполеона съ такою же непокорностью, какую оно нѣкогда показало Кануту Датскому.

 Императоръ, въ сопровожденія Императрицы, которая въ новомъ санѣ своемъ показывала столько же пріятности, какъ и скромности, отправился въ Ахенъ и на границы Германіи. Они получили поздравленіе о восшествіи своемъ на престолъ отъ всѣхъ Европейскихъ Державъ, кромѣ Англіи, Россіи я Швеціи; а Германскіе Принцы, которымъ должно было всего надѣяться или страшиться отъ такого опаснаго сосѣда, поспѣшили лично привѣтствовать Наполеона; Государи же, болѣе отдаленные, исполнили сіе чрезъ своихъ Посланниковъ.

 Но самымъ пышнымъ и всенароднымъ признаніемъ его новаго сана, долженствовала быть коронація, въ которой Наполеонъ вознамѣрился блеснуть наивозможною пышностью, какую показывали могущественнѣйшіе Государи минувшихъ вѣковъ. Въ немъ часто обнаруживалось желаніе возобновлять для выгодъ своихъ нѣкоторые обряды прежнихъ временъ, какъ будто бы новыя притязанія его дѣлались болѣе почтенными, облекаясь въ древнія Формы; такимъ образомъ, человѣкъ низкаго происхожденія, разбогатѣвъ и попавъ въ знать, старается иногда прикрыть простой родъ свой блистательными гербами. Вспомнивъ, что Папа Леонъ возложилъ златый вѣнецъ на главу Карломана и провозгласилъ его Римскимъ Императоромъ, онъ захотѣлъ, чтобы Пій VII сдѣлалъ тоже самое для Государя, гораздо болѣе могущественнаго, чѣмъ былъ Карломанъ; но Карломанъ самъ отправился вѣримъ для принятія вѣнца изъ рукъ Главы Церкви, а Наполеонъ рѣшилъ, чтобы тотъ, который носилъ высокій, хотя въ глазахъ Протестанта и святотатственный, титулъ Намѣстника Іисуса Христа, самъ прибылъ во Францію для коронованія счастливаго полководца, которымъ Римскій Престолъ былъ неоднократно покоренъ, разграбленъ и доведенъ до нищеты, но которымъ также власть онаго была возобновлена и возстановлена, не только во Франціи, но и въ Италіи.

 Такая снисходительность къ желанію Наполеона долженствовала показаться унизительною набожнымъ Католикамъ; но Пій VII столько уже принесъ въ жертву власти и преимуществъ Римскаго Престола, для полученія Конкордата, что его трудно было бы оправдать, если бъ онъ потерялъ выгоды договора, столь дорогою цѣною купленнаго, уклонясь отъ нѣсколькихъ личныхъ безпокойствъ, или, можно сказать, отъ нѣкотораго личнаго смиренія. Пала и Кардиналы, съ коими онъ совѣтовался, испрашивали у Неба внушенія, какъ имъ поступить; но строгій гласъ необходимости говорилъ имъ, что не подвергаясь опасности произвести отпаденіе Французской Церкви, нельзя было отказать требованію Наполеона. И такъ Папа выѣхалъ изъ Рима 5 Ноября. На дорогѣ, онъ вездѣ былъ принимаемъ съ величайшею почтительностью и съ глубочайшимъ благоговѣніемъ; Альпійскія пропасти были ограждены перилами вездѣ, гдѣ святый Отецъ Католической Церкви могъ подвергнуться опасности или даже только устрашиться. 25 Ноября, онъ былъ встрѣченъ Наполеономъ въ Фонтенбло, и Императоръ обходился съ нимъ съ такимъ же тщательнымъ почтеніемъ, какое Карломанъ, котораго онъ любилъ называть своимъ предшественникомъ, могъ оказывать Леону.