Жизнь на Самоа - [12]

Посадив кусты и деревья и немного передохнув, мы с Генри взяли кирку и мотыгу и закончили день посевом кукурузы. Тем временем печка — хотя и чересчур поздно — так накалилась, что к ней нельзя было подойти.

Вчера жена Бена забрала ребенка и ушла, для отвода глаз сославшись на болезнь отца. Я поручила Паулю в ее отсутствие готовить для работников. Проверяя продовольственные запасы Бена, мы обнаружили страшный беспорядок. Там стоят, например, мешки белой и цветной фасоли, которую Бен считает несъедобной. Удивляться нечему, поскольку Ва начинала варить ее за полчаса до обеда. Пауль поставил горшок на плиту, а следующую порцию замочил. Когда блюдо было готово, все в один голос объявили его замечательным. Треть большой жестяной коробки сухарей совершенно непригодна для еды: там полно жучков и гнили. Пол кладовой пропитан солеными подтеками из бочонков с мясом, и вообще все находится в самом плачевном состоянии. Завтра сделаем уборку и устроим все как следует.

Пауль — отличный и надежный помощник. Просто не представляю себе, что бы я делала без него. Он не отказывается ни от какой работы и при всех испытаниях не теряет хорошего настроения. Льюис выдал ему к завтраку бутылку пива. По-моему, он заслуживает шампанского, хотя, несомненно, пиво больше в его вкусе, впрочем так же, как и в моем. Пауль собирается пробыть у нас только до рождества, но проявляет ко всему такое участие, точно это его собственный дом, где ему предстоит жить до конца дней.

Меня забавляет, что Генри, поселившись здесь, сразу же усвоил слово «наш». Он говорит о нашем будущем доме, наших деревьях и вообще о наших делах. Сегодня после обеда, когда мы на веранде наслаждались вечерней прохладой, он спросил, слыхали ли мы о войне духов. Нам уже рассказывали об этом, только я не вполне уловила суть. Говорили также, что белое население опасается здесь серьезной политической подоплеки. Поэтому мы были рады услышать подробности от Генри. Вот его рассказ, насколько я смогла запомнить.

Духи Уполу ведут войну с духами Савайи. Каждую ночь в ближайших друг к другу точках этих островов слышатся пушечные выстрелы, треск мушкетов и крики сражающихся. Еще случалось, что люди впадали в транс, при этом лица у них были строгие, как у покойников, а духи говорили через них. Одна женщина видела, как по морю подплыл могучий пловец, выпрыгнул на берег и кинулся в заросли, то показываясь, то исчезая, благодаря чему женщина узнала в нем духа. Несколько вечеров назад миссионер с Савайи, врач и аптекарь, был разбужен двойным стуком в окошко. Затем он услышал крики и стоны раненых. Он выглянул и увидел большую толпу духов в человеческом обличье; они показывали ему ужасные раны и требовали лекарства. Миссионер побежал за слугой, но, когда оба вернулись, духи исчезли и все стихло.

— Кто же победил в этой войне духов, — спросили мы, — Уполу или Савайи?

— Савайи.

— А что все это значит? — допытывались мы дальше. Ответ был такой: духи, говоря через людей, впавших в транс, объявили, что все это предзнаменования войны, которая скоро разразится на Самоа. Приезд главного судьи надолго задержался. Это вызвало разброд среди самоанцев, они стали отпадать от Малиетоа note 25. Две прежде враждебные друг другу группы теперь сблизились на почве оппозиции к Малиетоа. Когда суеверный народ стремится к войне, ему нетрудно найти поощрительные знамения. У нас есть два револьвера и два ящика патронов — довольно скромное вооружение в случае войны.

Во время посадки я спросила Генри, какой сезон, по его мнению, лучше всего для такой работы — время дождей, сухой сезон или промежуточные месяцы.

— Мы, самоанцы, — сказал он, — всегда смотрим по луне. Если посадишь, когда нет большой круглой луны, плодов не жди.

Тем временем Льюис со свойственной ему любознательностью и воодушевлением изучал положение дел на Самоа и, как обычно, записывал возникающие при этом мысли. Он привязался к самоанцам почти с первого взгляда. В «Примечаниях к истории» note 26 он так описывает их:

Это легкие, беззаботные, всегда готовые к радости люди — самый веселый, хотя далеко не самый способный и не самый красивый народ среди полинезийцев. Страсть к нарядам превращает всякий самоанский праздник в зрелище редкой красоты. Песни здесь не умолкают. Поет гребец за веслами, семья на вечерней молитве, поют под вечер девушки в гостевом доме, и даже рабочий люд иногда поет за тяжким трудом. Поэтам и музыкантам ни одно событие не кажется слишком мелким чей-то визит или смерть, какая-то злободневная новость, радость, случившаяся в этот день, — все требует рифм и мелодий. Даже девочки-подростки складывают песни к торжественным случаям и разучивают их, набрав в хор ребятишек. Как и вообще у жителей тихоокеанских островов, песня здесь живет бок о бок с танцем, причем то и другое перерастает в театр. Случаются представления неприличные и безобразные или просто скучные, но чаще всего это красиво, увлекательно и забавно. В большом ходу спортивные игры. Крикетные соревнования, в которых с каждой стороны участвует до ста человек, тянутся порой не одну неделю и производят опустошения, точно постой войск. Рыбная ловля, купание, флирт, ухаживание через посредников, беседы, преимущественно о политике, и радости ораторского искусства — вот что заполняет здесь время.