Жизнь на грани - [46]

– С какой стати?

– В городе много хороших бухгалтеров безо всяких ограничений по здоровью.

– Милочка, я вас не рассчитаю.

– Чем очень порадуете трудовую инспекцию.

– Мы ведем дела честно, – промямлила кадровый менеджер фразу, каждое слово в которой было ложью. Обе это знали.

– Ага, и поэтому вот так неожиданно переезжаете? – Бухгалтер нанесла очередной удар.

– Мы… – Вопросы Кристины, этой серой мышки, которую она считала тупой, но исполнительной, пригвоздили представительницу среднего класса к стенке, которая была тупиком.

Деваться было некуда. Поражение было очевидным.

– Букву забыли, Галина Николаевна? Вы пока вспоминайте, а я схожу за своей зарплатой, распишусь в ведомости и не дай бог к моему возвращению на вашем столе не будет моей трудовой книжки!

В душе уже празднуя победу, Кристина с достоинством вышла за дверь. Только теперь она почувствовала, что по офису растекся запах краски. Это снова навело ее на мысли о переезде офиса: чем он вызван, желанием сэкономить на аренде? Расширением площадки? Перепланировкой и ремонтом помещения?

По каким бы причинам контора ни паковала чемоданы, ее все это не касалось. Войдя в кабинет директора, девушка увидела нескольких работяг, красящих стены в черный цвет с тупым усердием. Она не знала, чью прихоть исполняют эти странные люди, но ей казалось, что этот некогда приличный кабинет после обновления будет походить на комнату для допросов.

Ладно, хватит. Главное, что сейф на месте. Добравшись до него, Кристина ввела код, нажала кнопку, и дверца ящика с деньгами открылась, слегка пискнув, будто закончившая разогревать еду микроволновая печь.

Согласно ведомости, которую она заткнула себе за джинсы, Кристине за две недели работы в этом месяце причиталось двадцать тысяч рублей. Но кто верит цифрам на скучных деловых бумажках? Не моргнув глазом и удивившись своей невесть откуда взявшейся хладнокровности, девушка взяла из сейфа – потомка волшебного сундучка из народных сказок – на десять тысяч больше. Стыда она при этом не испытала – надо же было хоть как-то восполнить моральный ущерб, который она кротко сносила все это время.

– Будем считать это отпускными, – сказала она рабочему, который недовольно на нее поглядел.

Поняв, что прозвучавшие слова мало касаются ремонтника, продолжавшего осуждающе смотреть на девушку своими честными глазами, она интуитивно воспользовалась тем, что в народе называют женской логикой, и не стала закрывать сейф.

– Ребят, если что, сейф открыт, – обронила она с безучастным видом эксперта, констатирующего некий факт, и, направляясь к выходу, неловко зацепила костылем банку черной краски. Некогда красивые досочки, несмотря на разбросанные по полу газеты, начали превращаться в озеро, покрытое пленкой нефти.

– Ох, простите. Это не я, это все моя инвалидность, – кокетливо извинилась Кристина, и в ту же секунду честный рабочий поставил полупустую банку краски в прежнее вертикальное положение. Несмотря на его молниеносную реакцию, пол был испорчен.

Этого было достаточно для того, чтобы двое других мужиков взяли из сейфа сколько позволит совесть и как ни в чем не бывало продолжили свой труд.

Оказавшись за дверью директорского черного кабинета, девушка отчего-то подумала, что любого человека можно испортить вот так, как она только что испортила паркет.

Захотелось вернуться, извиниться перед всеми и положить назад деньги. Но Кристина оказалась сильнее своих желаний. Да и в зимней куртке прыгать по офису было безумно жарко. Пора было валить отсюда подобру-поздорову, пока запал бунтарства не иссяк.

Заявление на увольнение писала молча. Галина Николаевна стояла к ней спиной и смотрела в окно, опираясь на подоконник.

Когда Кристина забрала свою трудовую книжку – о чудо, с ней и другие документы – и раздумывала, стоит ли дожидаться подписи генерального директора или проще расписаться за него самой, Галина Николаевна обернулась и неслышно подошла к уже бывшей сотруднице.

– Я хотела бы перед тобой извиниться.

– Извините, но ваши извинения ничего не изменят.

– Это не важно. Прости меня.

Кристина заглянула в глаза Галине Николаевне всего на мгновение, но мигом отвела взгляд, ужаснувшись искренности этой женщины. По ее глазам, в которых не было ничего, кроме сожаления, было видно, что коллега извинялась не из страха перед трудовой инспекцией, а просто так, от души.

«Господи, какой кошмар. Что же я натворила?» – сокрушенно подумала Кристина и, легонько пожав руку менеджеру, удалилась из кабинета.

3

Тем временем офис стремительно пустел. Компьютеры и прочая офисная техника были погружены молодыми людьми на служебные машины, а мебель и кухонная утварь разобраны и отнесены в «Газель», которая терпеливо ждала отправления.

С каждой минутой Кристине все больше казалось, что помещение, такое знакомое ей прежде, умирало – выключался свет, снимались жалюзи, словом, ребята сматывали удочки. Интуитивно бухгалтер воспринимала происходящую перестановку как знак или сигнал, предвещающий скорые перемены в ее жизни.

Офисную агонию разбавляли лишь крики секретутки и беготня генерального директора Николая Николаевича – мужика, как ни странно, неплохого, в меру мягкого и даже порядочного, – оба искали шубу.