Жизнь на грани - [45]

Все же они составляли бесподобную, уникальную пару из двух людей, непохожих друг на друга. Но есть ли у них будущее? И как насчет вчерашнего разговора о мести Алевтине Эдуардовне? Вопрос не в том, достойна ли эта женщина жить или нет, а в том, смогут ли эти двое после задуманного спать спокойно.

В ту секунду девушке было невдомек, что никто никого не убил. Во всяком случае, пока. Она чувствовала: произойдет что-то нехорошее.

Она понимала, что Павел не юрист, чтобы избежать наказания, но это ее и трогало – «левый» человек в ее жизни любит настолько, что готов убить за нее обидчицу, притом что знает – дело кончится тюрьмой. Такая самоотдача с его стороны была ей лестна, но неужели можно любить настолько, что нельзя обойтись без убийства, служащего доказательством чистоты и искренности чувств?

2

До поры до времени Кристине удавалось откреститься от ответов на этот вопрос. Оказавшись на первом этаже бизнес-центра, она с удивлением отметила, что стоит и ждет, когда лифт, который она же сама и вызвала, распахнет двери и впустит ее внутрь.

Когда его двери открылись, из лифта выскочила уборщица.

Автоматически Кристина обронила:

– Здрасьте.

В глазах уборщицы была – нет, не насмешка над девушкой, – а радость от встречи, причудливо сочетающаяся с испугом. Молча кивнув, женщина поспешила к выходу.

Эта короткая сценка таила в себе что-то необычное и заставила девушку отвлечься от размышлений. Пока она поднималась на нужный этаж, до нее дошло:

– Шуба! На ней была норковая шуба начальницы производственного отдела, – сказала она сама себе изумленно. Конечно, вот откуда взялись испуг и спешка, препятствующие мимолетной радости от встречи с Кристиной.

Неожиданная догадка насмешила девушку как ребенка. Вот что случается, когда в офисе нет камер наблюдения! Что ж, так ей и надо.

Сосредоточившись и приободрившись, Кристина нажала на кнопку домофона. Пора было браться за дело. Секунда – и секретарша с ресепшена открыла ей дверь офиса. Офиса, входя в который Кристина не чувствовала себя нужной. Пора было закончить этот мазохизм.

– Вы как всегда вовремя, – ядовито заметила секретутка и помчалась по своим делам.

Кристина пропустила колкость мимо ушей. Обижаться было некогда. Оказавшись внутри, девушка не знала, как поступить, но точно понимала, что пришла сюда, чтобы больше здесь ни за что не появляться вновь. Она думала, что, приняв решение об увольнении, наконец-то берет жизнь в свои руки – мол, остается лишь действовать по ситуации, но и тут ситуация вышла из-под контроля: кругом все было заставлено коробками, из которых торчали папки с отчетностью. Ресепшн был заставлен горшками с цветами, и, конечно, туда-сюда сновали ее коллеги.

Никто с ней не поздоровался, ни один человек не улыбнулся, поглядев в ее сторону. Конечно, нет, а зачем? Ведь она всего лишь пустое место. Призрак, который мешает… мешает чему – переезду? Или фирма закрывается, превратившись, словно по мановению, в однодневку?

Внезапно Кристина почувствовала в себе такой сильный гнев, что, казалось, если она не выскажется, то сожжет себя изнутри костром, который полыхал в ней все сильнее.

– Эй, тараканы! Я увольняюсь! – крикнула, удивляясь накатившей на нее смелости, ампутантка, как ее называли за глаза.

Казалось, в следующие несколько секунд в офисе все затихло. Секретарша, которая закончила распихивать документацию по коробкам и несла в руках последний цветок, ранее стоявший на подоконнике, выронила его, картинно ахнув.

Горшок разбился, и шестеренки вновь завертелись.

– Ну и дура, – усмехнулась Кристина и, опершись на костыль, чигнула коробку с бумагами от себя подальше. Даже с одной ногой можно быть самодостаточной и счастливой. – А теперь пропустите инвалида в отдел персонала! Ну что, непонятно сказала?

С этими словами в офисе как по щелчку воцарилась тишина. Кристина была удивлена и воодушевлена тем, что по-прежнему способна влиять на людей, в какой-то степени владеть ими, подобно тому, как она могла в прежние дни вить веревки из мальчишек, умело подводя их к нужным поступкам. Все только оттого, что она – девушка. И если грамотно себя преподнести, то рано или поздно выстроится очередь из самцов, которые, если очень сильно постараются, смогут рассчитывать на добавку.

В животе приятно защекотало. Черт возьми, и почему она раньше не могла набраться решительности?

Вот так, в образе довольной собой и самоуверенной девушки, Кристина прошла мимо лживых зарослей офисного планктона. Коллеги расступались сами, возможно оттого, что ее лицо приобрело серьезный вид и заостренные черты, подобные лезвию газонокосилки.

Не прошло и минуты, как она без всякого стука, без тени сомнения и со сталью в голосе вошла в кабинет менеджера по персоналу и с ходу заявила:

– Я увольняюсь.

После секундного замешательства Галина Николаевна, женщина сорока лет, а если проще – тетка с советским мышлением, безосновательно возомнившая себя представительницей среднего класса (впрочем, ее умственные способности явно находились на этом уровне), сперва покраснев, потом побледнев, позеленев и посинев, поправила свой костюм и проговорила: