Жизнь на двоих - [32]
И как-то по ходу дела — Серый уже успел сожрать тарелку макарон и налил себе чаю — вдруг произносится фраза, от которой у меня обрывается все внутри.
— Давно сказать хотел, — «малыш» шумно отхлебывает чай, точно зная, что сейчас кто-нибудь из нас ему сделает за это замечание, — вы это… можете не притворяться. Я все знаю.
Забываю, как дышать.
— Все знаешь? — спокойно переспрашиваешь. — Замечательно. Давно хотела задать несколько вопросов тому, кто все знает. Думала, придется отложить этот момент до встречи с Всевышним. Ну, раз ты тоже в курсе всего… Мне вот любопытно — какое из решений уравнения Эйнштейна для черных дыр самое точное? Шварцшильда? Керра? Или Керра — Ньюмена?
От неожиданности Серега давится чаем, закашливается. Но с толку это его сбивает ненадолго. Корчит недовольную гримасу.
— Очень смешно, Дарина Владимировна! Я не вообще… — делает неопределенный жест рукой. — Я про вас все знаю.
— И что же ты про нас знаешь?
— Что вы … не сестры.
— А кто же мы тогда?
Смотрите в глаза другу. Я с замиранием сердца наблюдаю за этой схваткой характеров. Первым сдается Сережа. Опускает вниз глаза, и в сторону, тихо:
— Лесбиянки…
— Громче, не слышу!
Блин, Даря, что ты делаешь?! Хочу вмешаться в ваш разговор, но не могу — язык прилип к гортани.
— Лесбиянки! — Серый не кричит, но говорит вполне отчетливо. И снова смотрит тебе в глаза.
— Вот что я тебе скажу, Сережа… — ты говоришь тихо, и фирменный рентгеновский взгляд не дает Сереге отвести глаза, держит его. — Запомни одну вещь — пригодится. Не заглядывай людям в постель. Смотри им в глаза. Поймешь гораздо больше.
— А я что… — Сережка дергает плечом, но взгляда не отводит. — Я и смотрю. Я же не сказал, что я против. И, это… — чувствуется, слова даются ему непросто. Но он упрямо продолжает: — Спасибо, что не афишируете. И разговоров никаких. Нам с Анькой так проще. И вообще… Вы… как нормальные… классные… Так что… я не против, вот.
Ты взрываешься.
— Он НЕ против! Нет, Лер, ты слышала? Нам разрешили!
— Даря, — смогла наконец-то пискнуть я, — перестань…
— Дарин, ты чего завелось-то?.. — опасливо поддерживает меня Серый. Даром, что лоб здоровенный, и с одного удара челюсть может сломать…А был, кстати, у нас такой прецедент. Хоть и самооборона и все такое. До сих пор помню, как мы его забирали из милиции. И как ты молчала по дороге домой — даже мне было страшно от твоего молчания, а уж Серый… Пару месяцев был потом тише воды ниже травы. Это я к тому, что твое недовольство он очень сильно переживает.
— Вот что я тебе скажу, Лера, — ты встаешь, подходишь к окну, форточку настежь, закуриваешь, хотя стараешься при детях не курить. И мне, резко выдыхая дым: — Мало мы его в детстве пороли. Распустили, разбаловали. Вырос, понимаешь…
— Достаточно меня в детстве пороли, спасибо, — тихо отвечает Серый.
— Сереженька, — осторожно глажу «малыша» по плечу, — Дарина не то имела в виду.
О том, что он был регулярно избиваем пьяным отцом, Серый рассказал нам совсем недавно.
— Не надо мне тут на жалость давить, Мистер Толерантность, — резко отвечаешь ты.
— Не надо меня тут всякими нехорошими словами обзывать, — в тон тебе отвечает Серега. Парень умеет держать удар — твое воспитание.
— Это какими такими нехорошими?
— Нифига я не толерантный. Пид***ов ненавижу. Козлы!
Ты, едва успев сесть на стул, хохочешь так, что чуть не падаешь. Нервное это у тебя, что ли?..
— Пид***сы… Серенький, как не стыдно…
— С тобой в машине поездишь — еще и не такое услышишь…
Нет, вы друг друга стоите…
Утираешь выступившие от смеха слезы.
— Сережа, если тебе подрезал какой-то му… человек, это еще не значит, что у него нетрадиционная сексуальная ориентация.
— Дарина Владимировна, запомните одну вещь. Пригодится. Не заглядывайте людям в постель. Смотрите в глаза. Иными словами, если он тебя подрезал — значит, пид***с!
Вот засранец! Теперь уже начинаю хохотать я. Ты, впрочем, тоже улыбаешься.
— Так, мистер Толерантность! Спать иди.
— Ушел, — встает со стула и, неожиданно, серьезно: — Дарина, ты же понимаешь? Я должен был сказать…
Киваешь без тени улыбки.
— Понимаю. Сказал — молодец. А теперь — спать живо! Пока не выпороли тебя.
— Ой, ой, ой… Лер, накапай ей успокоительного, а то разошлась что-то…
Стремительно исчезает с кухни, чтобы оставить за собой последнее слово.
Сидим, молча смотрим друг на друга. А все обошлось к лучшему, кажется…
— Слушай, Лер, — нарушаешь молчание ты. — Раз уж Серый все знает… Не потрахаться ли нам на кухонном столе? Давно мечтаю…
— Э-э-э-э-э-э-эй!!!! — раздается из-за угла коридора возмущенный вопль. — Я все слышу! Только попробуйте! Я ведь могу и передумать! И запретить вам!
Хохочем обе, сбрасывая нервное напряжение. Семья у нас… все с придурью — кто больше, кто меньше.
В тот день я пришла домой рано. Неважно себя чувствовала, да и работы было немного.
Мои надежды полежать после обеда Серый разбил вдребезги. Поймал на кухне.
— Лера, мне с тобой поговорить надо.
Начало ничего хорошего не сулило. В целом. Ибо, несмотря на вашу бесконечную грызню и взаимные подколы, все свои жизненноважные вопросы Серега обсуждал именно с тобой.
— Что случилось? — осторожно опускаюсь на стул.
В жизни столько нестоящих внимания миражей и иллюзий, что, гоняясь за ними, рискуешь не заметить и упустить настоящий оазис, стоящий твоих ожиданий, надежд и грёз…
У всех есть секреты. Но не такие, как у Уоттса. Катрин Колб нашла прекрасное отвлечение от своей почти что полностью уединенной жизни:виртуальную анонимную переписку с человеком, которого она знает только как Уоттса. Умный, загадочный и с ненасытным сексуальным аппетитом, он начинает вытягивать Катрин из ее тщательно охраняемого мира, искушая своими словами – иногда откровенными, иногда просто-напросто соблазняющими ... "Вам следует удовлетворять свое любопытство, особенно в чем-то запретном". Уоттс настаивает на приватности.
Скайлар Никсон — двадцатисемилетняя несостоявшаяся актриса без «Плана Б». После того как унизительный опыт на реалити-шоу уничтожил то, что осталось от мечты ее детства, она возвращается в свой родной город без денег, без диплома и с уверенностью, что она просто посмешище — восходящая звезда из маленького городка, которая не смогла покорить большой город. Когда она сталкивается с бывшим одноклассником, Себастьяном Прайсом, она не может поверить, что это сексуальное тело и точеный подбородок принадлежат застенчивому, нервному отшельнику, которого она знала десять лет назад.
Однажды летом Диего, гостя у матери в Ростове-на-Дону, знакомится с Ларой – девушкой-солнышком, нежной и взбалмошной. Искра между ними пробегает сразу, но Лара еще подросток, и Диего не может дать волю чувствам. Пожив какое-то время в Испании и закрутив роман с темпераментной испанкой, он возвращается в Россию в тот самый день, когда подросшая Лара должна выйти замуж за другого…
Всю жизнь Лорен Грэм ждала, что с ней вот-вот случится что-то особенное. Она не знала, что именно, просто знала, что однажды ей повезет. Но ей пришлось жестоко разочароваться. Поэтому после измены мужа и развода она отправляется на поиски чего-то самого обычного и устраивается официанткой в байкерский бар городка Карнэл. Идеально: обычная работа в обычном баре в самой глуши. А потом появляется Тейтум Джексон, совладелец бара. Он бросает всего лишь один взгляд на великолепную Лорен и не желает иметь с ней никаких дел.
Любовь была моей слабостью. В свете истины ничего не скроешь. Дерек зажег искру в моем сердце, подарил надежду на любовь, которую я уже не ожидала найти. Тем не менее, нашей связи не хватало элемента, способного ее разжечь. Ослабленные обидой, наши отношения развалились под тяжестью лжи, медленно превращаясь в пепел. Ради него я принесла себя в жертву и поплатилась за это. К тому моменту, как Брендон вошел в мою жизнь, тоска льдом сковала мое сердце. Но судьба не закончила со мной. Его кристально-голубые глаза и нежные прикосновения возродили желание, замершее глубоко внутри.