Жизнь между схватками - [32]
Полетели клочья волос, обрывки ее халата, я в исступлении впилась ногтями ей в глотку и разбила ей нос. Кровь бурным фонтаном хлынула из ее ноздрей, заливая алой пеной все вокруг. Я даже не обращала никакого внимания на то, что она тоже успевает вцепиться мне в лицо своими острыми когтями, я наслаждалась своей местью! И, наверное, убила бы ее или покалечила, если бы не подоспевшие вовремя девчонки, которые с трудом оттащили меня от моей жертвы.
Однако, успокоившись, я уже не чувствовала той злобы, которая одолевала меня все эти дни. Маша тоже не сильно обиделась, осознавая, видимо, свою вину, и мы с ней обнялись, всплакнули, обсудили нашу нелегкую женскую долю и стали вместе с девчонками наводить в комнате порядок. Затем кто-то из тусовки быстренько принес водки, и мы принялись отмечать мое возвращение домой.
Вскоре все плохое постепенно забылось, мы продолжили трудиться на нашей ниве, а про Маркуса я больше и вспоминать не хотела.
Глава 17
Прощание с Торжком
Я снова работала как проклятая и иногда ездила в Торжок отдыхать. Возила всем подарки и гостинцы. И вот моей тете Лене исполнялось тридцать лет, и меня, разумется, ждали на юбилей.
Накупила я тогда на праздник дорогих подарков: племяннице – платьев, как у принцессы, за сотни баксов, тетке – фирменную косметику. Все это я привезла в Торжок, а заодно еще денег родным дала, чтобы они могли накрыть себе хороший стол. То есть, все свои заработанные деньги я увезла на этот день рождения, – весь косарь долларов!
Себе же оставила только на дорогу. Думала: вернусь в Питер – и еще заработаю.
Сели мы тогда отмечать, выпили, закусили, как полагается… Вдруг подошла ко мне уже порядочно бухая тетя Лена и, резко схватив меня за волосы, уткнула мордой прямо в салат оливье и потащила меня за патлы прямо в ванную, а там – давай себе меня отчитывать:
– Ты – проститутка! Ни на каком рынке ты в Питере не работаешь! Я все знаю, и мне стыдно за тебя! Ты опозорила всю нашу семью!
На что я, умывшись, спокойно ответила:
– А в вещах, заработанных п…й, ходить не стыдно? Ну, раздевайся тогда и детей своих заодно раздень!
Тетя промолчала, вышла и хлопнула дверью.
Сама я к гостям уже не вернулась, а пошла к бабуле в комнату. Сидя у спящей пьяненькой старушки, я горько плакала от обиды. И тут ко мне зашел дядя Паша, присел рядышком и тихо признался:
– Прости меня, Ленк, это я ей все рассказал, просто не знал, что у нее будет такая реакция.
– Да ладно, не бери в голову. Только оставь меня теперь одну.
Утром я, разобиженная, собралась и уехала в Питер на работу. А затем и вовсе решила больше не ездить в Торжок, а серьезно заняться делом. Пару раз в год, только в ответ на слезные бабкины мольбы, я приезжала ее повидать. Для себя же я поставила цель: к своему совершеннолетию эмигрировать из России в Финляндию. Такой проект мне необходимо было осуществить за считанные месяцы.
Глава 18
Война борделей
Две конторы – Ирен и Оксаны – объявили войну друг другу, не поделив живой товар. У Ирен остался самый ширпотреб – старушки одни, потому что весь молодняк перекочевал к Оксанке.
Последняя сделала ход конем: брала с девочек не половину, а двадцать пять процентов своих менеджерских. Тогда Ирен решила натравить на нее своих ментов, рассчитывая, что ее подразделение помощней Ксюхиных бандитов и Российского Управления. Иренше даже удалось в этом преуспеть, но ненадолго. Дело было так.
Сидела я в одну прекрасную ночь на телефоне, как обычно, а Ксюха тем временем ушла в очередной загул от мужа.
Вдруг раздался звонок в дверь. Я спросила:
– Кто там?
– Милиция! Открывайте!
У меня уже был опыт из детства по приему ментов, поэтому я молниеносно спрятала девичий каталог и записную книжку, где были отмечены выезды, за шифоньер. Правда, про финские марки, валяющиеся по всем углам, я почему-то забыла. После чего я бесстрашно открыла дверь. В контору вошли два мента и сразу представились:
– Сержант Мышкин! – протянул удостоверение дядя в форме. – Вы хозяйка квартиры? (В переводе это означало: «Вы здесь диспетчер?»)
– Нет, я просто зашла позвонить к соседке… (что означало: «У вас нет доказательств»)
– Так где же ваша соседка?
– Поехала в магазин за молоком.
– А почему не в аптеку за гандонами? – рассмеялся молодой сержант.
Тут я поняла, что они уже в курсе событий – видимо, кто-то из наших стуканул, – но все равно стояла на своем, как партизан. Другой мент, потолще и посерьезнее, потребовал мой паспорт «на посмотреть»:
– Ваши документы, гражданочка! – буркнул он.
На что я грациозно протянула паспорт с торжокской пропиской.
– А где питерская регистрация?
В ответ я пожала плечами.
Говорить более было не о чем, поэтому бравые милиционеры прошли в комнату, прибрали внушительные пачки финской валюты в качестве вещественного доказательства и велели мне проехаться с ними до отделения. Я последовала в уазик, и мы отправились на соседнюю улицу. Это было приятное и во всех отношениях удобное соседство борделя и 6-го отделения милиции! Там-то я и была задержана до выяснения обстоятельств как несовершеннолетняя гражданка РФ без определенного места жительства.
Германия, 1939 год. Тринадцатилетняя Магда опустошена: лучшую подругу Лотту отправили в концентрационный лагерь, навсегда разлучив с ней. И когда нацисты приходят к власти, Магда понимает: она не такая, как другие девушки в ее деревне. Она ненавидит фанатичные новые правила гитлерюгенда, поэтому тайно присоединяется к движению «Белая роза», чтобы бороться против деспотичного, пугающего мира вокруг. Но когда пилот английских ВВС приземляется в поле недалеко от дома Магды, она оказывается перед невозможным выбором: позаботиться о безопасности своей семьи или спасти незнакомца и изменить ситуацию на войне.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
Когда пожилой Мюррей Блэр приглашает сына и дочерей к себе на ферму в Нью-Гэмпшир, он очень надеется, что семья проведет выходные в мире и согласии. Но, как обычно, дочь Лиззи срывает все планы: она опаздывает и появляется с неожиданной новостью и потрепанной семейной реликвией — книгой рецептов Фанни Фармер. Старое издание поваренной книги с заметками на полях хранит секреты их давно умершей матери. В рукописных строчках спрятана подсказка; возможно, она поможет детям узнать тайну, которую они давно и безуспешно пытались раскрыть. В 2019 году Элизабет Хайд с романом «Спросите Фанни» стала победителем Книжной премии Колорадо в номинации «Художественная литература».
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.