Осенью 1978 года Чернова Галина Николаевна родила дочку. Родилась я – хорошенькая, чернобровая девчушка. Жаль только, что мама оставила меня в тверском роддоме. А может, забыла. Может, я слишком внезапно появилась на свет. Эту историю я услышала от моей бабушки. Мои родители успели развестись еще когда мама была на третьем месяце беременности, и ребенок был им не нужен, но я-то появилась на свет всем назло. По словам бабули, родилась я семимесячной, и вторая бабушка, мать моего отца, позвонила Н. Н. Королевой, матери моей мамы, и сообщила:
– Дочь ваша, блин, внучку вам тут родила в Твери. Если хотите, если она вам вообще нужна, то приезжайте и забирайте, а то скоро ее переведут в дом малютки, вашу девочку.
Бабушка рассказывает, и слезы у нее на глаза набегают:
– Не имела я особой возможности тебя забрать грудную, но имела огромное желание, а это значило все! Ты же была первенец – первая наша с дедом внученька. Я не могла тебя там оставить и не забрать домой. Приехала я за тобой с мужем Генкой Королевым, а ему до этого сказала: «Давай только съездим посмотрим хоть одним глазком, ну все-таки же внучка наша первая, как-никак, а брать-то – не-не, не будем».
Гена согласился и всю дорогу бубнил: «Раз Галка дочь бросила, родив, и сбежала из роддома, то нам тем более она не нужна, и мы ее домой брать не будем. А Галка появится когда дома, сучка, на одну ногу ей наступлю, за другую потяну, так и знай! И ей передай!».
Как же я переживала всю дорогу, все думала, как бы его переубедить, как бы уговорить. Человек-то он был непростой, жесткий и четкий: сказал – сделал. Работал он в Торжковской тюрьме на «зоне» смотрящим, в чем-то был даже очень жестоким военным.
Мы приехали в роддом, вынесла тебя нянечка нам показать, а ты – такая черненькая, хорошенькая, глазки умненькие, смотришь на нас, разглядываешь. Я в этот момент про себя тебе говорю: «Внуча, ты только молчи, не кричи и не плачь, а то деда наш не переносит детского крика, и так злой стоит». А ты смотришь на меня своими карими глазками, хлопаешь ресничками своими и молчишь, как будто и впрямь все понимаешь. Ну я и говорю: «Ген, смотри, какая хорошенькая наша внученька, спокойная такая, давай возьмем ее домой!».
Гена покачал головой и вышел из помещения, смотрю в окно: стоит, нервничает, на крылечке курит. А я тоже вся на нервах, вспотела, зову его, махая рукой, мол, иди сюда, а он отмахивается и отворачивается: «Нет-нет, брать не будем!».
Заплакала я тогда, вышла на улицу, и тут он не выдержал и сломался: «Ой, блин, Нинок, поехали в детский мир за одеждой для внучки. И иди скажи нянечке, пусть Нашу девочку подготовят к выписке – забираем ее домой!».
Быстренько все закупили, вернулись, упаковали тебя в красивый конверт и поехали на электричке домой. Я молилась: «Только не кричи, только не плачь, внученька». И, к моему удивлению, ты всю дорогу спала тихонечко и сопела носиком в розовом одеялке.
По приезду домой, меня познакомили со всеми родственниками: там нас встретили дядя Паша Королев и тетя Лена Королева, которые позднее сыграют немалую роль в моей дальнейшей судьбе.
Привезли меня из Твери в город Торжок. Это самый красивый город на Земле, очень старый – тысяча с лишним лет. Он еще примечателен тем, что у Пушкина была там дача, там же жила и его знаменитая любовница Анна Павловна Керн, которая потом была похоронена на местном кладбище.
![Воровская яма [Cборник]](/storage/book-covers/08/086ec5131cfee1e9284b895205abfa019c8ddf36.jpg)
