Жизнь кота - [12]

"Мама, чего ты хочешь?" - спрашивал Брат на Бабушкины приставания. "Хочу творогу со сметаной, хочу пирога с горбушей, пельменей домашних, шанег с картошкой, сыру, колбасы ветчинной хорошей, окорока, болгарских маринованных помидорчиков, куриных окорочков, жареных в майонезе, китайской лапши с пряностями! - и сияла под очками мечта, излагаемая с неотразимостью детской невинной просьбы. - ТощО мне, голодаем же мы!" Но Брат знал, что они живут хорошо и счастливо, а в доме, где кот загребает лапой мясные болоньки и шкурку от горбуши, не голодают. "Не гневи ты Небо, - урезонивал Брат, - ведь ты прямо как будто несчастье выпрашиваешь!" "По-твоему, мы хорошо живем?" "А ещё бы нет. Мы каждый день едим, у нас есть крыша над головой, мы здоро..." От таких речей Бабушка свирепела, а ещё её начинало ломать, когда Брат садился за кухонный стол и составлял бюджет на новый месяц. Выслушивая цифры планируемого рациона и усматривая свое обделение в горбуше или колбасе, Бабушка сердилась и уходила на диван - не хочу-де слушать, во всем готов уже отказать, Плюшкин. Толстую Бабушку не обделяли, и одной рыбины горбуши, любила её Бабушка, на неделю вполне хватало, но Бабушке так не нравилось, а нравилось, чтобы придти в магазин и покупать все, что увидела и захотелось. Однако по магазинам уже давно ходил Брат, покупая нужное и по средствам, а _непосредственный_ Человек Бабушка сосредоточилась на внутрихозяйственных трудах, стирая, готовя, по два раза на дню подмывая кухню, стряпая - и очень даже превкусно, пирог с горбушей или пирожки с печенкой, где сейчас такие поешь, или с клюквой пирожки, а то ещё сдобные маленькие рогалики, виточки с вареньем, угощенные Братом женщины на работе всегда рецепт спрашивали, - что говорить, хорошо жили, дружно, с веселым сердцем, и действительно, не надо бы сердить Небо, Брат бы обиделся на его месте - впрочем, оно уж всякого от людей успело наслушаться и прощало, не забывало Брата и Бабушку. Когда требовалась какая-нибудь работа по литературной части, Небо приглашало Брата зайти в квартиру ко Крыске и включить телек на канале, который не ловился дома, - и как раз в момент объявления конкурса на новой местной телекомпании - и участвовал Брат, и первый приз выигрывал, пылесос-часы-фрукты-чай-кофе, приятно вспомнить, а главное, завязывал знакомство и устраивался на фирму, а когда в этой телекомпании начинали делить власть и все летело под откос и денег который месяц не платили, а взять негде было, то проходил мимо старинный школьный друг, как раз когда Брат в окно выставлялся, и заходил в гости и послушав про обстоятельства Брата, а Брат и в голове не держал, просто так рассказывал, - доставал друг сотню баксов и оставлял _так_, просто чтоб выручить, а потом сей же год Небо посылало корейцев Бабушке на квартиру, не столь уж много они платили, но все ведь деньги - как бы вместо ежемесячной Братовой зарплаты, пособие, гарантия, а сверх того уж как получится. Имя Гены, как подглядела Бабушка в паспорте, по-настоящему было что-то вроде Хуан - и Брат потом говорил знакомым, что его кормит Хуан: "Я же не сказал - дон Хуан. Просто Хуан." Просто Хуан, посланный просто Небом, потом привел в дом просто Розу, а уж та истинно ангел была - умом-то Брат понимал, а почувствовал уж потом, спустя время: что за долги кармические им с Бабушкой возвращались, да и то не в точности почувствовал, а _астрально_ - это не объяснить, испытать надо. Хорошие люди, дай им Будда по вере их в новой жизни, а в этой хотя бы торговли хорошей - ну, а если мы что задолжали, то отдадим, не заржавеет.

Так что Небо дружественно было к Брату с Бабушкой - свое было, ближнее, Митра, Макрай. Да Бабушка, воспитуемая Братом, и сама это признавала, - особенно, своего пирога с горбушей накушавшись, просто норов свой не могла обуздать. Тоска брала Бабушку ни с того ни с сего, радости не было в жизни, а чем порадоваться? - вкусненьким. И Брат вывел насчет того теорию: что имеется тут пирамида энергий, телесно-душевно-духовных, много ярусов, и когда человек не кормит себя вот этими верхними, душевно-духовными энергиями, то стало быть, приходится все перегонять снизу, из пищи почерпать, а это невыгодно, в смысле конвертации - пищевых калорий съешь тысячу, а выход наверх будет в одну душевную калорию, а в духовную так и вовсе одна сотая - это ж сколько жрать-то придется! От того и толстеют. Но как было обратить Толстую Бабушку к духовным практикам и самодисциплине? Брат и сам с этим плюхался, чего там, а уж Бабушку и за _рекап_ усадить не мог, а чего бы проще. "Видимо, - потом уж заключил Брат, - действительно заманивать сюда надо, исподволь так". Вот и получалось энергии у Бабушки много, а все подрезается индульгенцией. Она и в лес с Братом отправившись начинала жаловаться не пройдя и полсотни метров от дороги - ой, плохо, нет грибов, сердится на них лес. Нельзя так с лесом! Ты зайди, поздоровайся, назовись, пожелай блага всему произрастанию и обитанию, особо - хозяйке и хозяину, объясни, с какой нуждой явился, извинись заранее за потоптанных мурашек и травинки - и уж сколько дадут собрать, за то и спасибо. "Мама, мы же только в лес зашли", - вразумляет Брат - все равно стонет Бабушка: нет грибов. Как нет? По ведру домой несли - это из пригородного исхоженного всеми леса. "Любит тебя лес", признавала Толстая Бабушка, - да и Бабушку любил, уж поблагодарить на прощание и она понимала. А как-то, давно, курили ещё тогда оба, сели отдохнуть на пеньки, она взяла да спросила: "Как думаешь, а чем тут лесной дедушко питается?" - а Брата и дернуло: "Да говном, наверное, всяким". "Нет, ты что? Грибочками, ягодками, корешками..." - завертелась Бабушка и полпачки сигарет на пеньке оставила - дедушке покурить. И что ты скажешь? Вроде бы просто некак, как свой двор знал Брат этот бор, а ведь колесо сделали на обратном пути, поплутали-таки. Нет, лес обижать нельзя - а уж Небо-то!