Жизнь. Книга 1. Все течет - [46]

– В гимназии тебя, конечно, научили, что персоны хорошего общества вступают в разговор только в том случае, если они были взаимно формально представлены. Отложим пока церемонию за неимением необходимого для неё третьего лица. Я – жиличка в этом доме, то есть тоже квартирантка Полины. Она забегала сюда сообщить о твоём прибытии. Поторопимся насладиться её отсутствием, ибо всякое отсутствие Полины есть благо для души человека. В чуланчике, за этой дверью, ты найдёшь умывальник и всё то, что девочке нужно после уроков. Туда! – она помахала красивой рукой, озарённой светлыми веснушками. – В чуланчик! Я же тем временем приготовлю нам кушать.

Через несколько минут они сидели за столом. Стол был странен, казался вырубленным из одного куска дерева вместе с полом. Поверхность его была так темна и зазубрена, словно время грызло её по ночам. Не было ни салфеток, ни скатерти.

– Вкусно едят только бедняки! – воскликнула дама. – Какая благодать: чай, хлеб, огурцы и селёдка! А в детстве, помню, меня умоляли и мать и гувернантка, чтоб я откусила от куриной котлетки. Мне щедро платили за каждый проглоченный кусок.

Коврига хлеба лежала около, и дама, по мере надобности, отрезала от неё ломти. Вся обеденная утварь выглядела так древне и странно, словно её добыли при раскопке курганов.

– Опыт доказывает, что пища необходима для жизни. Желудок и пища – вот два фактора, единственно могущие продолжить жизнь. Итак, начинаем!

Что было в ней, в этой женщине? Что так привлекло и очаровало Варвару? Вся восторженное внимание, она следила за каждым движением её и за каждым словом. Впервые с ней говорили как с равной, человек с человеком. Возраст, воспитание, общественное положение – всё, что разделяет людей, как будто бы больше не существовало. Весёлый и беспечный тон в разговоре с нею был тоже новостью для Варвары.

– Ну-с, а подкрепившись, чай будем пить долго. Жаль, нет варенья, но есть пастила. Теперь начнём настоящий разговор. Сообщу, что тебе надо знать обо мне. Здесь, в нашем квартале, немногие, кто видел меня, знают под кличкой «хромая гувернантка», потому что я хромаю, когда выхожу из дома. В этих туфлях я отдыхаю, но выходные ботинки я так устроила, чтоб непременно хромать. Вне дома я плохо вижу и могу двигаться только в тёмно-зелёных очках. Впрочем, я очень редко выхожу из дома. Я, собственно, ищу место и публикую об этом в местной газете, затем, сидя в этой кухне, ожидаю предложений, письменных исключительно. Если они случаются – немедленно отвечаю отказом, так как условия мне не подходят. В этом городе я ненадолго. Уехав, я не оставлю адреса. Понятно?

– Нет, – чистосердечно призналась Варвара.

– Цыплёнок! – воскликнула дама. – Что ж, назовём тогда вещи своими именами. Я – то, что жандармское отделение клеймит словами «политический преступник» и кого оно всегда хочет поймать.

– Но вы в опасности! – вскричала Варвара. – Вас могут схватить и посадить в тюрьму!

– У местной полиции есть одно приятное качество: её можно подкупить. Запомни, и в будущем не имей колебаний! Дай! Но только старайся дать поменьше, по двум причинам: во-первых, у них есть жалованье, во-вторых, для блага преступников взятки должно держать на низком уровне.

– Но что такое вы сделали? Вы совершили преступление?

– Ещё рано мне делиться с тобою этим. Скажу только – сделано было прекрасно, и я была награждена десятью годами каторги в Сибири.

Варвара похолодела.

– Вы десять лет работали на каторге?!

– Работала? Нисколько. Теперь там никто из политических не работает. Это давно брошено. Достаточно того, что остаётся ещё жизнь в Сибири.

– Но Полина!.. – вскрикнула Варвара. – Она плохой человек. Она может узнать о вас. Она донесёт!

– Не донесёт. Полина – с революционерами.

– Полина! – И Варвара не верила своим ушам. – А я думала, что революционеры все смелые и гордые люди. Сразу видно, что Полина – плохой человек.

– Для революции нет плохих и хороших, есть только полезные, нужные, и бесполезные, ненужные. Полина нужна уже тем, что у ней можно жить. Разборчивость начинается у нас там, где идёт дело о действительном приёме в партию, тут мы строги, допускаем только людей определённого типа. Но нам нужны и массы, среди них особенно те, в ком рвётся наружу инстинкт разрушения, так как прежде устройства новой жизни понадобится предварительная работа разрушения и очистки. Для этого мы собираем людей недовольных, оскорблённых, просто озлобленных – всех – под красное знамя бунта. Отсюда – с нами Полина. Но не думай, Варвара, как, конечно, думает сама Полина, что ей будет место в строительстве новой жизни. Для Полины не будет места. Она будет выброшена. Строить будут люди со здравым отношением к жизни. Строить будет партия. А теперь – помни. Всё, что слышала, держи в секрете. При Полине мы с тобою не будем почти разговаривать: у каждой отдельная комнатка. Но фактически, Варвара, ты с сегодняшнего дня становишься моей ученицей. Сегодня – знаменитый день твоей жизни: ты начинаешь своё политическое образование. Жизнь коротка, и я пробуду здесь недолго. Уберём со стола, дверь на ключ, чтоб не поймала нас невзначай Полина, – и начнём первый урок.