— Ну хорошо, а почему?
— Потому что он как раз из тех, кто не признает кокетства. Белая ворона.
Теперь уже Шпулька остановилась как вкопанная.
— Так ведь это как раз то, что тебе нужно!
— Вот именно. Но не хватает одного-единственного основного достоинства.
— Какого?!
— Не стой посреди проезжей части! Он не влюбился в меня насмерть с первого взгляда.
Шпулька покинула дорогу и перешла на тротуар.
— Но может, влюбится со второго, — сказала она осторожно. — Ты могла бы постараться.
— Не похоже на то, чтобы он в меня влюбился бы даже со сто двадцать второго взгляда. А вообще вся штука в том, что должно быть так, чтобы мне не нужно было бы стараться. Разве ты не понимаешь, что это должно быть само собой?
— Ну хорошо, а ты?
— Что я?
— Что ты о нем думаешь?
— Ничего не думаю. Представь себе, это какое-то странное чувство. Стоит мне о нем подумать, в голову немедленно приходит такое огромное количество вещей, что я не могу отделаться от этих мыслей и немедленно начинаю про все эти вещи думать. Сперва я вспоминаю про эти каникулы, потом про следующие, потом оказывается, что на свете такое количество мест, которые непременно нужно увидеть, и такое количество дел, которые надо переделать, а у меня совершенно нет времени! Не могу я о нем думать, потому что тогда умру от усталости.
Шпулька повертела пальцем у виска, и несколько минут они шли молча. Тереска вдруг замедлила шаг.
— Но стоит мне подумать, что он мог бы в меня влюбиться… — призналась она невероятно нежным, тихим, умиленным голосом и вздохнула. — Что он мог бы… Что те чувства, о которых он говорил… Что он мог бы в меня…
Шпулька судорожно стала глотать ртом воздух, потому что вдруг поняла, что, слушая Тереску, старалась не дышать и вот-вот задохнулась бы.
— Ну? — нетерпеливо сказала она.
— То мне это кажется совершенно невозможным. Скорее я окажусь во Флориде. Но до Флориды мы на байдарке не доплывем. Поэтому не дай Бог мне в него влюбиться, потому что потом я уж была бы несчастной до конца жизни. Это тебе не дурацкий Богусь…
Шпулька подумала, смиряясь, что в таком случае дело просто безнадежное и не остается ничего другого, как настроиться на то, что рано или поздно ее заставят плыть во Флориду если не на байдарке, то на каком-нибудь суденышке ненамного больше. Тереска на сей раз влюбилась во весь мир!
Тереска радостно посмотрела на небо.
— Мир такой большой, — сказала она, словно только что это поняла. — Должны же мы увидеть хотя бы кусочек! Так что выкинь из головы серую, будничную жизнь.
