Жизнь Иисуса - [16]

— Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить моего отца.

— Иди за Мною! И предоставь мертвым погребать своих мертвецов.

Время покрыло патиной блестящий и твердый металл этих слов. Веками комментаторы смягчали и сглаживали их. Дело в том, что не так-то легко взглянуть в лицо истине, принять буквальный смысл слов Иисуса, из которых ни одно не прейдет. О чем же тут идет речь? Мы можем почувствовать всю их правду, когда на торжественных похоронах рассматриваем присутствующих: лживые, болезненные лица, несущие на себе печать и времени и злодеяний, изможденная плоть, пропитанная пороками, скопление тел (и наше тут же), разложившихся более трупа, который они окуривают ладаном. Ибо он, по крайней мере, представляет собой лишь бренные останки; душа же его, очищаемая неведомым огнем, уже в другом месте. Это не труп, это мы скверно пахнем, мы, считающие, что пережили его: запах духовного тления страшнее.

«Предоставь мертвым погребать своих мертвецов»… Возможно, книжник не в силах был слушать такое дальше. Может быть, и тот ученик ушел. Однако Христос говорит здесь как Бог. Он не выдал бы Себя более явно, даже если бы крикнул: «Я Бог!» Только ради Бога одного можем мы предоставить наемникам хоронить бедное тело, от которого родились. Тем не менее, и среди моих близких, и в каждой добропорядочной семье, где бываю, я тщетно ищу человека, которого подобное требование не выводило бы из себя. Каждое слово Христово привлекало к Нему одни души и отталкивало многие другие. Вокруг Него происходит вечный водоворот людских сердец.

Призвание Матфея

И вдруг Сын Человеческий, имевший Свои причины так смутить и книжника и ученика, остановился на берегу озера перед столиком, за которым сидел мытарь — представитель самой гнусной и презираемой иудеями профессии, пособник грабителей, по поручению властей взимавший налоги. Мытари обирали народ и позорили себя общением с язычниками; они считались отбросами общества. Иисус посмотрел на Левия, сына Алфеева, сидящего на своем рабочем месте, и сказал ему: «Следуй за Мной!» Конечно, Он уже знал его, как знал Симона и сыновей Зеведеевых, которые были Его друзьями еще до того, как Он велел им все оставить. Проходя мимо, Учитель, должно быть, не раз замечал поднятый на Него взгляд побитой собаки. Он угадал его желание и всем сердцем принял любовь этого существа, не смевшего и помыслить о том, чтобы он, какой-то мытарь, когда-нибудь осмелился заговорить с Сыном Человеческим, а тем более — последовать за Ним. Иисус, ненавидевший бессильной ненавистью (бессильной потому, что Он ее еще не проявлял) самодовольство святош, не мог устоять перед человеком, исполненным сознания своего убожества, которое смиряет тварь перед святостью Бога.

Левий (звался ли он уже Матфеем?) встал и пошел за Иисусом… Или, вернее, сам Иисус к ужасу, возмущению, а также и к радости толпившихся поодаль фарисеев последовал за презренным сборщиком пошлин, вошел в его дом и сел за стол, куда был приглашен всякий сброд, приятели Левия. Про таких и сейчас некоторые говорят: «глаза б мои на них не глядели» или «их нигде не принимают». Законники берут реванш: окружив у порога смущенных учеников, они наносят им прямой удар: «Для чего Учитель ваш ест с мытарями и грешниками?» — те не знают, что ответить. Тогда среди приглашенных раздается грозный голос:

— Не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Пойдите, научитесь (каким тоном отсылает Он этих богословов заниматься их прямым делом!), пойдите, научитесь, что значат эти слова: «Милости хочу, а не жертвы», ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию.

Есть лицемерие еще хуже фарисейского, когда прикрываются примером Христа и, следуя своим вожделениям, ищут общества развратников. Но Он охотник, настигающий дичь в ее собственном логове; Он не ищет развлечений с распутниками. Нас же они губят, а не мы их спасаем.

9. Иуда

Фарисеи не могли более игнорировать немыслимые притязания этого Человека. Нужно понять, что для иудея означает «единый Бог», отделенный от тварного мира пропастью. Отныне они по поводу каждого поступка этого богохульника, каждого подслушанного слова будут уличать Его с помощью текста и буквы Торы.

Стоит Его ученикам сорвать в субботний день несколько колосьев или Ему самому исцелить сухорукого в субботу, свора эта тут как тут, она сейчас же подает голос, собирая улики к тому часу, когда будут сводиться счеты. Отнюдь не защищаясь, Он бросает им вызов — и с какой смелостью!

«Сын Человеческий есть Господин и субботы». — За кого Он Себя почитает? Он что, с ума сошел? Он уже посмел сказать: «Суббота для человека, а не человек для субботы» — и это уже было слишком; но Господин субботы! С этого дня гибель Его предрешена. Однако Он принимает меры предосторожности. Мы не имеем права говорить, что Бог против воли Иисуса слишком быстро проявляет в Нем Себя или что Иисус подавляет в Себе Бога, лишь изредка выпуская подышать Его на воле — когда вокруг, кроме бедной женщины из Сихари, нет никого, кто мог бы застать Его врасплох. Но можно сказать, что на людях Иисус еще старается заглушить порывы, выдающие в Нем Творца жизни. Умолчать же о том, что Он Господин субботы, Он не хочет.