Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной - [45]
Рис. 18. Михаил Глебович Субботин (Музей истории завода «Красное Сормово»)
Смерть отца стала не только тяжелой личной утратой для Нины Михайловны, она вызвала ухудшение финансового положения семьи. 15 ноября 1909 г. О. А. Федченко писала сыну из своего подмосковного имения: «Ужасно жаль Субботиных, Нину в особенности. Трудно им будет после беззаботной, роскошной жизни, жить своим трудом, разве что Сормов даст пенсию. Как бы не пришлось им продавать Собольки; капитала у них ведь почти нет»[512]. Достаточно жесткое высказывание, но О. А. Федченко была прямолинейным человеком и не стеснялась называть вещи своими именами. Что же касается положения, в котором оказалась Нина Михайловна Субботина после смерти отца, то Ольга Александровна хорошо знала то, о чем писала, по собственному опыту. Когда-то после смерти отца и гибели мужа, оставивших ее без средств к существованию, она была вынуждена зарабатывать на жизнь, занимаясь подсчетами в земском статистическом комитете; впоследствии друзья выхлопотали ей пенсию, на которую она жила вплоть до революции 1917 г. Став всемирно известным в своей области ученым, публиковавшимся не только на русском, но и на европейских языках, в наиболее престижных профессиональных изданиях, состоя членом многих научных собраний, в том числе будучи избранной членом-корреспондентом Императорской академии наук, выпустив целый ряд монографий, признанных классическими, О. А. Федченко за всю свою жизнь не получила ни копейки за научную работу. У нее были все основания предполагать, что Н. М. Субботина не сможет найти оплачиваемой работы по специальности просто потому, что она женщина, и несмотря на то, что ее бескорыстная помощь всегда приветствовалась.
Однако если материальное положение Субботиных и ухудшилось со смертью главы семьи, то это произошло не сразу. Во всяком случае, Нина Михайловна имела возможность продолжать вести прежний образ жизни и заниматься научными исследованиями, не думая о заработках. Уже в конце февраля 1910 г. она возобновляет интенсивную работу над книгой о комете Галлея, хотя семейные дела продолжают отвлекать ее. На этот раз это было обустройство жилья для приезжавших в гости «молодых». Но Нина Михайловна никогда не считала заботу о членах своей семьи обузой, как и они — заботу о ней. «Вчера приехали наши молодые и мои хлопоты по устройству им помещения закончились. Теперь опять сяду за астрономию», — писала она К. А. Морозовой 18 января 1910 г.[513] Можно предположить, что названные здесь «молодые» — это старший из братьев Субботиных Алексей и его молодая супруга Надежда Николаевна Михайловская (1880–?), дочь инженера и писателя Н. Г. Гарина-Михайловского.
Из этого же письма можно понять, что соавторство с Николаем Александровичем не получилось из-за вполне практических причин: «Передайте, пожалуйста, Н[иколаю] А[лександровичу], что у меня вчера был Кулаков и предложил окончить работу одной, — я сначала хотела переговорить с Н[иколаем] А[лександровичем], но Кулаков рассказал, что Н[иколай] А[лександрович] и он не сошлись на условиях гонорара и его, т[о] е[сть] Н[иколая] А[лександровича] решение окончательное. После этого я согласилась. Пишу все же для устранения возможного недоразумения!» После этого Н. М. Субботина обращалась с просьбой вернуть передававшиеся ею Морозовым материалы. «Не будет ли Н[иколай] А[лександрович] так добр, прислать мой портфель и книгу Ньютона? Все это мне очень нужно; там же было еще стихотворение Галлея. Торопиться надо ужасно!» — завершала она[514].
Рис. 19. Алексей и Надежда Субботины (слева) с матерью Н. В. Субботиной (вторая справа) и ее сестрами Ольгой и Варварой Соколовыми (Домашний архив И. Куклиной-Митиной)
Несмотря на то что соавторство с Н. А. Морозовым не удалось, Нина Михайловна не опускала рук. Сохранилось ее письмо от 26 февраля 1910 г. Марии Васильевне Жиловой (1870–1934), с 1895 г. бывшей сотрудницей Пулковской обсерватории[515], в котором она просит М. В. Жилову проверить расчеты некоей кривой, сделанные для книги и не удовлетворявшие Нину Михайловну. Завершив деловую часть письма, Н. М. Субботина замечает: «Приеду в Пулково — непременно собираюсь побеседовать с Вами, если найдется у Вас свободное время. — Я так рада, что наконец попала к Вам: — в будни все боялась помешать Вашей работе, а давно хотелось побеседовать с Вами»[516]. В апреле 1910 г. книга уже в типографии. 13 апреля 1910 г. Нина Михайловна пишет Н. А. Морозову: «На днях заканчивается печататься моя книга „История Кометы Галлея“ (160 стр.). Т[ак] к[ак] я ее не могла кончить к сроку, то нарушила договор с издателем, чтобы быть свободной и работать спокойнее, и теперь печатаю ее на свой счет»[517]. Но печатание книги продвигается медленно. «Издатель теперь ужасно мешкает с набором и у меня еще нет новых корректур; за то время, воспользовавшись медленностью печатанья, я переделала немного 1835 г., и VIII главу. — Это кажется самое трудное, и у меня вышло совсем не то, что хотелось! <…> Придется проверять по 2-ой корректуре, когда ее получу. Думаю, что теперь остались только случайные ошибки: я много раз проверяла написанное», — писала Нина Михайловна С. К. Костинскому 26 апреля 1910 г.
