Жизнь и смерть определяются дозой - [2]
Уместно, надо полагать, объяснить читателю, что же такое настоящая водка. Классическая "Московская особая водка" изготавливается из прошедшего три перегонки спирта, выработанного на основе ржи и ржаного солода с добавлением небольшого процента других злаков (в этом один из секретов рецептуры). Как видим, сырье должно быть "наше" - нигде больше в мире это жито не произрастает. скверную волчонку, получившую название "сучок". Так вот, спирт, из которого она производилась, не проходил очистку древесным (впоследствии активированным) углем. Правильным было бы назвать ее "без сучка", но это был бы явный эвфемизм.
Важнейшей составляющей водки является вода. Обязательно живая, взятая из заповедных ручьев Московской области. Мягкая, хрустальная, ни в коем случае не кипяченая, не дистиллированная, как в виски, а живая.
Над совершенствованием технологии производства отечественной водки трудились такие титаны, как Менделеев, Зелинский (в противогазах Зелинского - конечно, более модных - американцы воевали с Ираком).
Даже этих небольших знаний, полагаю, вполне достаточно, чтобы утверждать, что водку можно сделать только в России. Украинская горилка содержит большой процент картофельного спирта, специфический аромат которого приглушается перцем. Шведский "Абсолют", финская "Финляндия" добрые напитки, но к водке они не имеют никакого отношения. Поэтому все, что носит имя "водка", привозимое из-за рубежа, не имеет права так именоваться. Даже так называемая "Русская водка", производимая сейчас на наших заводах и содержащая большую добавку низкокачественного картофельного спирта, а для отдушки корицу, тоже, строго говоря, не водка.
Водке, как видим, для появления на свет необходимо было два условия: достаточные объемы исходного сырья и подготовленная технология. Но, родившись на свет, водка начала самомтоятельную жизнь - она стала усправлять жизнью России.
Почему-то все исследователи этой проблемы признают, что водка является или барометром, или термометром, короче говоря, лишь измерителем состояния общества.
Я берусь утверждать, что роль водки шире, ее роль всеобъемлюща. Добро и зло, жизнь и смерть определяются лишь дозой!
Принято считать, что в России на водку монополия была всегда, и только с августа 1991 г. началась либерализация (а по-моему, просто анархия) в ее производстве и продаже. На самом деле история водки насчитывает пять полных циклов - смен госмонополии на либерализацию и обратно. Причем общая продолжительность госмонополии составляет не более 200 пет - и это, как правило, совпадало с периодами экономического подъема страны. В истории водки известны также три пика абсопютной негативной монополии - то есть запретов на ее реализацию населению. Все они закончились с разной степенью трагичности.
Судите сами. На период русско-японской войны Николай II вводит сухой закон. Результат известен: война проиграна, в Москве бунт революция 1905 г. Ничего не поняв, Николай II и на период войны с Германией вновь вводит с 1914 г. сухой закон. Так как действие его оказалось более продолжительным, то и результаты чудовищны: страна раскололась, гражданская война унесла миллионы жизней. Только возобновление с 1924 г. производства и продажи водки населению - этого объединяющего начала - окончательно прекратило кровопролитие: страна стала быстро набирать "форму".)
Отметим, что на период Второй мировой войны Сталин не вводил сухой закон, хотя производство водки и сократилось почти в пять раз к довоенному. Пропустим "царство" Хрущева и Брежнева и вспомним Ю. Андропова. Несмотря на суровость, его краткое правление осталось в народной памяти как приятный миг. "Андроповка" - нежно называлась немудреная дешевая водка за 4.70.
Горбачев если и читал историю, то явно что-то недотумкал. Не в последнюю, а в первую очередь то длительное издевательство, которое он учинил над народами Союза, заставив их отказаться от своих традиционных напитков, явилось причиной развала нашего государства. Сейчас уже и над Россией такая же угроза. Создав условия для бесконтрольного ввоза в страну и производства ("на откупах") различного рода суррогатов водки, наши горе-реформаторы тем самым вытесняют из общества свои национальные напитки. Множатся случаи отравлений, возрастают озлобленность, преступность - реакция на новые зелья непредсказуема.
Ельцин, мне кажется, не сразу понял, почему он неважно смотрелся на телеэкранах в свою первую поездку в США. "Это провокация, - сказал он на встрече с рабочими, - что со мной будет из-за пары бутылок". Дескать, слону дробина. Все так, если бы это была пара привычных за пять веков употребления бутылок родной "Московской". Но то было чуждое нашему духу виски.
Из истории этого по сути простого, но вместе с тем самого важного в в жизни народа как общности продукта - водки можно выбирать любые примеры, подтверждающие сказанное.
Тем более важно знать, что происходило на наших землях, когда ее не было.
1380 г. - славная героическая победа на поле Куликовом. Казалось бы, ненавистные татаро-монголы разбиты, но почему еще сто лет продолжалось иго Орды? Все просто. Москва ликовала и праздновала два года. В 1382 г. Тохтамыш беспрепятственно добрался со своим войском до Москвы, без боя взял ее - все защитники пьянствовали неделями и открыли кремлевские ворота за посул опохмелиться, сжег столицу дотла, разорил по пути города русские, назначил еще большую дань и - прощай, немытая Россия.
Сборник эссе, интервью, выступлений, писем и бесед с литераторами одного из самых читаемых современных американских писателей. Каждая книга Филипа Рота (1933-2018) в его долгой – с 1959 по 2010 год – писательской карьере не оставляла равнодушными ни читателей, ни критиков и почти неизменно отмечалась литературными наградами. В 2012 году Филип Рот отошел от сочинительства. В 2017 году он выпустил собственноручно составленный сборник публицистики, написанной за полвека с лишним – с I960 по 2014 год. Книга стала последним прижизненным изданием автора, его творческим завещанием и итогом размышлений о литературе и литературном труде.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.