Жизнь и смерть на вершинах мира - [64]
Дом под Макалу
На высоте 3900 метров лес кончается. Нам встречается лишь пара островков искривленных пихт, ив и низких, карликовых рододендронов, пробивающихся из-под снега. Днище долины идет вверх широкими ступенями. От выложенной из камней площадки для буддийских молитв высоко над границей леса можно видеть морену Нижнего Барунского ледника и его ледопад. Когда-то этот ледник соединялся с Верхним Барунским ледником, стекающим под склоны Макалу. Изменения климата способствовали отступанию ледников и в Гималаях, и сегодня обе ветви Барунского ледника изолированы друг от друга — каждая в своей части долины. Днище долины, заполненное тем, что осталось от старых морен, террасировано, и вид этих террас вызывает в памяти снимки экспедиции на Луну. Это обширные площади, заваленные щебнем и песком, с разбросанными на них каменными глыбами и целыми скальными блоками. Над всем этим царит поистине лунное безмолвие.
В лучах утреннего солнца длинные четкие тени подчеркивают каждую неровность и еще усиливают впечатление фантастического лунного ландшафта. На самой верхней террасе, за которой начинается современный Верхний Бару некий ледник, есть место, очень удобное для разбивки базового лагеря. Эти две сотни квадратных метров на высоте 4900 метров были прибежищем всех предыдущих экспедиций. Тут, на высоте Монблана, будет в течение последующих месяцев и наш дом.
Организовать базовый лагерь — большая и достаточно трудная работа. К тому же участок в очень плохом состоянии. Последний раз здесь в послемуссонный период прошлого года располагались югославы, пытавшиеся штурмовать юго-западную стену Макалу. Однако под напором внезапно наступившей суровой зимы они были вынуждены поспешно покинуть лагерь. В завалившем все глубоком снегу исчезло множество мусора и отбросов. Когда же снег сошел, все это оказалось под открытым небом. И как только поверхность земли немного оттаяла, прозрачный горный воздух наполнился сладковатым гнилостным запахом — так пахнут отходы сахарных заводов.
Наши друзья из Любляны предупреждали нас об этом и заранее просили извинения. Но действительность превзошла все ожидания. Чуть ниже лагеря — настоящий завал из консервных банок и массы разных отбросов. Здесь и бутылки, и упаковка от японских концентратов, и банки из-под пива и т. п. Все это необходимо убрать и расчистить площадку. Это безусловно оценят те, кто придет сюда после нас.
Базовый лагерь разместился у подножия мощной погребенной морены, на слабозадернованной поляне, усеянной камнями. Посреди лагеря главенствует надо всем большая красная палатка — своего рода кают-компания и одновременно склад продовольствия. В ней три отдельных помещения. Прежде всего большая столовая, за ней, в комнате поменьше, мы соорудили небольшую кухню с газовой плитой и духовкой. Небольшой третий отсек заполнен ящиками.
Это склад продуктов питания. Здесь могут распоряжаться только врач, который выдает провизию, и очередные дежурные по кухне. Один угол занят продуктами, предназначенными для свободного употребления. Кают-компанию украшают магнитофон и радиоприемник, по которому мы можем слушать передачи из Чехословакии для Юго-Восточной Азии. Перед палаткой постоянно стоит трехногий штатив от кинокамеры и на нем — большая подзорная труба, в которую можно будет наблюдать все ребро Макалу и даже следить за подъемом отдельных альпинистов.
Между каменными глыбами мы поставили пять жилых палаток, а немного поодаль — палатку, приспособленную под лагерную больницу. Выше, на плоской площадке, стоит палатка руководителя экспедиции и около нее — маленькая палатка, предназначенная для высотного лагеря; сейчас это резиденция офицера связи.
По другую сторону от общественной палатки находится наша кухня — в помещении, известном в литературе как «отель Макалу». Это землянка со стенами из валунов, сложенная 18 лет назад первой французской экспедицией, которой руководил Жан Франк. Тогда пришлось использовать «отель Макалу» как операционную: одного из участников экспедиции потребовалось срочно оперировать в связи с острым приступом аппендицита. У нас же здесь кухня. Крыша сделана из желтого брезента, под ней повар Анг Ками-старший со своим помощником стряпает на двух открытых очагах. Землянка полна дыма — пожалуй, только шерпы способны вынести такой чад. Всякий другой, войдя сюда, вынужден тут же присесть на корточки, чтобы не задохнуться. Потому-то каждое блюдо, начиная с чая, приносимого нам еще в спальные мешки, пахнет дымом. Вечером, когда костры в кухне превращаются в кучки тлеющих угольев, здесь, у шерпов, гораздо приятнее коротать досуг, нежели в кают-компании, где становится холодно уже с закатом солнца.
Между общественной палаткой и кухней стоят четыре жилые палатки шерпов. В камнях над лагерем они укрепили высокий шест, с которого свисает большое священное полотнище, привязанное к нему своей длинной стороной. От шеста к камням протянута веревка с разноцветными флажками, и на каждом из них оттиснута своя молитва.
