Жизнь и смерть на вершинах мира - [48]

Последний самолет регулярной линии Королевской авиакомпании, на котором я успел бы добраться до Бпратнагара к моменту выхода экспедиции, улетел без меня. Следующий полетит только через четыре дня. Следовательно, караван будет уже два-три дня в пути. Но Зденек находит решение: на следующий день рано утром из Катманду в Бпратнагар летит самолет грузового спецрейса, и меня согласны взять с собой.

Старый военный «Дакота», который так и не дождался после окончания войны нормальных пассажирских кресел, набит ящиками и грузами для строительства нового аэродрома в Бпратнагаре. На них кое-как устроился инженер из ФРГ, сопровождающий груз, за ним втиснулся и я. Самолет с ревом мчится по полосе, обрывающейся словно лыжный трамплин. Исчезает бетон под колесами — и мы уже плывем в голубом утреннем небе. Мне впервые удается увидеть ледяную стену Больших Гималаев. Это мой третий полет по этой трассе, но до сих пор все горные вершины были закрыты облаками. На сей раз погода отличная, и очень жаль, что пожелтевшие, исцарапанные, в трещинах стекла иллюминаторов не дают возможности фотографировать. Стараюсь ориентироваться по панорамной схеме, лежащей у меня на коленях. В этом царстве ледяных вершин все же нахожу пирамиду Лонг-Танга, а впереди по курсу самолета просматривается Гауризанкар. Вдруг горизонт начинает наклоняться, и затем становится ясно, что это не выправление курса, а мы поворачиваем обратно.

Открывается дверь пилотской кабины, нам сообщают, что произошла небольшая поломка радиопередатчика. Но даже непосвященному ясно, что один из моторов вышел из строя. Постепенно он совсем перестает работать. Под самолетом чередуются глубокие ущелья и крутые склоны. Горные вершины почти на одной высоте с нами. Но и внутри самолета, набитого ящиками, кое-как закрепленными веревкой, обстановка не особенно утешительна.

Инженер откладывает газету: «Я летаю на Востоке уже пятнадцать лет. Думаю, что и сегодня все обойдется». Он был прав. После полудня мы добираемся до Биратнагара. Я легко примирился с потерей панорамы гор, которые к полудню скрылись в облаках, и, наоборот, зеленые пятна полей в окрестностях Биратнагара кажутся мне на редкость приветливыми.

Низменная часть Непала на крайнем востоке государства представляет собой узкую тридцатикилометровую полосу. По ней проходит шоссе из Биратнагара в Дхаран-Базар, то есть от индийской границы к первым горным склонам. Это единственная автотрасса, связывающая север с югом.

Биратнагар окружен замкнутой душной низиной, занятой рисовыми полями и бамбуковыми рощами и полной малярии. Это одна из самых малярийных областей Непала. В этом году болезнь свирепствует особенно сильно, и информация о положении в районе публикуется на первых полосах газет в Катманду.

Кончаются обработанные поля, дорога входит в девственный лес, полный любопытных обезьян. Здесь это уже остатки лесов, но в других низинных районах Непала сохранились обширные массивы тропических листопадных лесов с тиграми, носорогами и слонами — джунгли, воспетые Киплингом. Как богаты были эти леса, видно из исторического документа, описывающего визит английского короля Георга V, который в 1911 году провел по приглашению магараджи Чандрасе десять дней на охоте в непальских лесах. В охотничьем лагере, уже тогда освещавшемся электричеством, для нужд «высочайших» охотников было сосредоточено 600 слонов и 10 тысяч солдат из племени турков. Король за эти десять дней собственноручно застрелил десять носорогов, двадцать одного тигра и двух медведей. Кроме того, в лондонский музей была отправлена коллекция трофеев, которую составляли шкуры, рога, бивни еще многих носорогов, тигров, медведей, слонов и других ценных животных. (Магараджа получил в качестве компенсации за эту охоту английский орден, 2000 современных ружей и 5 миллионов патронов.)

Низменность кончается внезапно, без перехода в первые горные поднятия. У самого подножия прилепился населенный пункт Дхаран-Базар, один из наиболее оживленных торговых центров Восточного Непала. Сюда спускаются горцы с корзинами апельсинов, бананов, сахарного тростника и риса, а обратно наверх путешествует все, что не может родиться на террасированных горных полях. Поэтому каждый день на базаре шумно и многолюдно, и сюда, к Дхарану, сходятся со всех концов нити пеших троп, как бы продолжая шоссе — единственный путь, связывающий с окружающим миром. Это идеальное место для старта экспедиции.

Наконец мы все вместе — экипажи экспедиционных машин «Татра-148» и «Авиа-30», доставивших сюда девять тонн снаряжения, и три человека, прилетевших самолетом. Всего 19 чехословацких граждан. Старшина шерпов Анг Темба из Намче-Базара, начинавший свою карьеру еще мальчишкой в легендарной экспедиции на Эверест, руководимой полковником Хантом (1953 год), участник второй французской экспедиции на Макалу (1971 год), привел свой отряд из десяти проводников и четырех их помощников. Прибыл и Базра Гурунг, лейтенант непальской королевской армии, офицер связи, приданный экспедиции.

В воздухе стоит поистине летний зной, хотя сейчас начало марта. Кузовы машин, еще недавно проходивших через снега украинских равнин и льды горных перевалов на своем длинном пути из Европы, сейчас раскалены так, что к ним не прикоснуться рукой. Девять тонн багажа выгружено и распределено. Снова все проверяем: наверху будет необходима каждая мелочь, и потому ничто не должно быть упущено. Шерпы еще добавляют большой рюкзак с молитвенными флажками и другими предметами религиозного культа. До поздней ночи шумно на нашем привале за Дхаран-Базаром. Тишина и покой нарушаются последними, самыми напряженными предстартовыми приготовлениями.