Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим - [107]

«Рискнуть» и есть «взгляд Сельянова», истинная причина его участия в проекте. Его увлекла идея создания в кино – впервые в мире – полностью искусственно сгенерированного персонажа, и эта техническая задача представлялась настоящим приключением до тех пор, пока не наступило время проката: «Я к фильму отношусь с симпатией, – объясняет Сельянов свою прокатную политику, – но стало ясно по прогнозам, что ожидаемого нами эффекта от искусственного ребенка не произошло. Кому-то он нравился, кому-то не нравился, но он никого не удивил, не стал самостоятельным аттракционом, и не сыграло то, что это впервые в мире сделано. Нам казалось, что сработает эффект такого открытия, люди придут из любопытства, посмотреть, что там такое придумали».

Эффект не сработал. Партнеры из компании «Водород», подводя итоги, соглашались, что качество сценария могло бы быть лучше, что с аудиторией не угадали, что маркетинг провели не вполне правильно, но зато, не сдается режиссер и продюсер Андрющенко: «„Напарник“ это и гигантский шаг вперед для всей отечественной киноиндустрии, для которой наша лента стала даже не тренировкой, а мощным толчком к развитию технологий».

Заплатил за это развитие Сельянов, и важно, что он не жалеет о потраченных деньгах и усилиях: «Это мои проблемы, мои собственные деньги. Я люблю объединить усилия, и финансовые, и креативные, и маркетинговые. Если бы я брал деньги у инвесторов, работал с чужими деньгами, возможно, моя модель поведения была бы другой, мне было бы неловко взять деньги и не вернуть. Но у меня никогда не было инвесторов, у меня были партнеры, такие же продюсеры, которые знают, на что идут, и государственные деньги. Поэтому я рискую. И стараюсь уменьшить ущерб. Конечно, результаты расстраивают. Но если я люблю какие-то технологические штуки в кино, а я это люблю, то почему я должен себе в этом отказывать? Кому я делаю плохо? Да, не все поверят, но у меня есть такая амбиция разведчика, я так развиваю наш кинематограф. Вот я это сделал, не пошлó, и другие скажут – туда не ходи, Сельянов попробовал, это не работает. Получится порыв – здóрово, я проложу для всех новую тропу. Не получится, ну что же? Там еще лет пять будет шлагбаум. И это я имею в виду».

Каждый случай особенный

Честно говоря, в нашем мире не так много вещей, очевидно делающихся бескорыстно, и кино не принято относить к ним. Кажется, что кинематограф, особенно развлекательный, должен зарабатывать на себя, много есть легенд про золотую жилу кино, начиная от разговоров о том, как на доходы от советского кино содержали не то здравоохранение, не то просвещение, и заканчивая грезами о Голливуде. Но очевидно, что если в какие-то отдельные периоды кино и позволяет зарабатывать, то не здесь и не сейчас. Для Сельянова это точно не вопрос прибыли, кино – не средство, кино – цель.

«Если фильм заслуживает внимания, – говорит он, – то деньги мы найти всегда сможем. Для того чтобы делать то, что я хочу, у меня есть дополнительные бизнесы, которые позволяют мне иметь больше возможностей».

Почему он берется за производство того или иного фильма, спрашиваю я. Сельянов отвечает уклончиво: «Это всегда коктейль из множества соображений, и каждый случай особенный, нет никакого алгоритма. Вот ко мне пришли с фильмом „Отрыв“ молодые ребята, ясно, что сборы не будут большие, но шансы вернуть деньги есть, команда перспективная. Смотришь и на людей, и на их режиссерские возможности, страсть к кино тоже имеет значение. Я вижу, что „прет“ их, ну и отзываешься.

Когда создавался Фонд кино, многие критиковали его за то, что, мол, теперь молодых продюсеров обойдут. Цель создания института лидеров в том, чтобы они, обладая возможностью наивысшей экспертизы, вместо одного окна в Минкульте создали еще восемь. Проекты нужны всем. Шансы на прохождение через чиновников для молодого продюсера очень малы в силу косности системы, а когда молодые приходят к лидерам, с ними встречаются, разговаривают, иногда договариваются. И им хорошо, и я заинтересован. У молодых нет ресурсов, но есть идеи, они их приносят, и уже дальше вместе развиваем проект. Мое дело выбрать из предложенного то, что будет иметь смысл. Выбор – это самое главное. Таков лучший путь. Когда и если они встанут на ноги и выйдут на самостоятельную дорогу, я буду счастлив, у меня нет собственнических чувств, я не ревнив. Но не было бы института лидеров, куда бы они пришли? В Минкульт? Их бы послали, ну или дали бы 30 млн рублей».

В этом тексте я бы выделила слова «выбрать то, что будет иметь смысл». Это важно, Сельянов находит свой смысл не там, где многие другие: «Я действительно хочу делать разное кино, и ясно, что далеко не все достойные фильмы способны собрать кассу, даже не только арт-кино.

Большинство авторских фильмов – убыточные. Фильм Наташи Мещаниновой „Сердце мира“ в прокате никогда не будет успешен, этого потенциала нет, но мы хотели его снять и взялись. Хотя с „Аритмией“ нам тоже в голову не приходило, что будет такой успех, но потенциал там был. И была возможность привлечь западных партнеров, поскольку Боря Хлебников известен в Европе. Убытка мы там не видели, прогноз сборов по первой монтажной сборке был 50 млн, а в результате получилось под 90 млн, т. е. почти в два раза больше. Случаются чудеса, редко, но случаются. Но при этом, если бы не деньги Минкульта, то все равно проект оказался бы убыточным.