Справедливо светла, значительна была и посмертная судьба Конрада и его творческого наследия. В популярности он оставил позади многих и многих, став кумиром читающей публики, особенно в США и Англии. Его книги вошли в золотой фонд мировой классики. О нем ныне написаны десятки монографий, защищены сотни диссертаций, в том числе и в России. В столетний юбилей писателя был задуман и начал выходить в США даже журнал «Конрадиана». Какой еще писатель удостаивался такой чести!
Словно соревнуясь друг с другом в восторженных похвалах, о нем высказываются высшие литературные авторитеты. «Но прочитайте Конрада, — восхищается Вирджиния Вулф, — и не только по хрестоматии подарочной, а в целом, и подлинное значение всех конрадовских слов будет утрачено для того, кто не услышит этой строгой и мрачной музыки, с ее сдержанностью, гордостью, необозримой и ненарушимой цельностью, утверждающей, что добро лучше зла, что верность — это хорошо, равно как и честность и мужество, хотя вроде бы Конрад старается показать нам просто ночь на море».
«Остерегаться ритмов прозы Конрада» Хемингуэю советует многомудрый Ф. Скотт Фицджеральд, поддерживая мнение Грэма Грина о «гипнотическом стиле» Конрада.
«Когда несколько лет тому назад, — вспоминает Томас Манн, — я приехал в Гаагу, Голсуорси читал там лекцию «Конрад и Толстой». Кого это ставил он рядом с русским колоссом, я тогда и понятия не имел. Мое изумление только возросло, когда я узнал, что Андре Жид специально выучил английский ради того, чтобы читать Конрада в подлиннике».
Дважды прочел Андре Жид, в частности, роман Конрада «На взгляд Запада», и вот его вывод: «Мастерски написанная книга… Не знаешь, чем восхищаться больше: искусством сюжета, композицией, смелостью столь широкого замысла, спокойствием изложения или остроумием развязки».
Хорошо знал книги Конрада и российский читатель: в начале века, а особенно в двадцатые-тридцатые годы, на русский были переведены почти все романы одного из основоположников современной интеллектуальной, романтико-психологической прозы. Вот только в последнее десятилетие издательские темпы русской конрадианы необъяснимо замедлились. Поэтому настоящему Собранию сочинений Джозефа Конрада пожелаем того же, что сотни раз слышал моряк-писатель, уходя в свои странствия: «Счастливого плавания! Попутного ветра и семь футов под килем!»
