Жизнь и приключения Андрея Болотова - [64]

Оба они и не преминули въ послѣдующій день къ намъ явиться и не только у меня обѣдали, но и весь день провели. Я постарался ихъ какъ можно угостить и между тѣмъ всячески женишка сего разсматривать и узнавать всѣ его душевныя совершенства. Сперва смутился- было я очень и находился въ великомъ нестроеніи, не зная что дѣлать. Но какъ скоро увидѣлъ, что былъ онъ не изъ далекихъ и, по просту говоря, человѣкъ добрый, но не весьма завидный, и что партія сія была для насъ не очень лестна, а особливо въ разсужденіи его небольшаго достатка, а при томъ имѣющагося не малаго долга, — то сколько- нибудь поуспокоился духомъ и сталъ уже помышлять болѣе о томъ, какъ бы мнѣ, хотя не совсѣмъ, но до поры-до- времени по отбояриться и оттянуть сіе дѣло въ даль, а особливо потому, что женихъ и дочери моей не весьма полюбился, и намъ хотѣлось напередъ побывать въ Москвѣ и увидать г. Хотяинцова, который по слухамъ былъ по всѣмъ отношеніямъ сего жениха гораздо выгоднѣе. По счастію, гость мой г. Селиверстовъ, во все время пребыванія ихъ у насъ, ничего о семъ дѣлѣ не говорилъ, а отпустивъ г. Салтанова на квартиру одного, началъ уже требовать от меня рѣшительнаго отвѣта, объявляя, что дочь моя жениху понравилась, и онъ за счастіе почелъ бы, если-бъ осчастливленъ былъ ея рукою. Я усмѣхнулся, услышавъ, и самъ въ себѣ подумалъ: «О, государь мой! дочь моя не такъ дурна, чтобы она не могла полюбиться; полюбиться можетъ она всякому, но спросили-бъ вы, полюбился ли ей и всѣмъ намъ женишок-то твой!» И потомъ, поблагодаря его за такое хорошее о дочери моей мнѣніе, ему сказалъ: что я теперь, за отсутствіемъ жены моей, и тещи, на вопросъ его не могу дать никакого рѣшительнаго отвѣта, а надобно непремѣнно мнѣ съ ними о томъ переговорить и посовѣтовать. «И то конечно такѣ», сказалъ онъ. — «А по сему, подхватилъ я, и извините вы меня въ сей разъ, а время еще не ушло и дочь моя не перестарокѣ». Сими и подобными сему словами отвлек я сіе дѣло въ даль, и хотя ему и не совершенно отказалъ, однако былъ такъ остороженъ, что не подалъ ему и никакой еще вѣрной надежды, съ чѣмъ они от насъ тогда и поѣхали обратно во-свояси.

Не успѣлъ я сихъ неожиданныхъ гостей от себя спровадить, какъ по-утру въ слѣдующій день получилъ я столь давно уже ожидаемое извѣстіе о возвращеніи въ Тулу командира моего г. Давыдова изъ Петербуга. Но какъ повелѣнія о пріѣздѣ своемъ къ нему никакого еще не было, то какъ ни хотѣлось мнѣ скорѣе узнать о судьбѣ сына своего, и привезъ ли онъ ему обѣщанный пашпортъ, повооружился терпѣніемъ и отложилъ ѣзду свою въ Тулу до полученія о томъ приказанія.

Между тѣмъ въ тотъ же день имѣлъ я у себя пріятнаго гостя. Былъ то старшій сынъ знакомца и пріятеля моего Ивана Даниловича Писемскаго. И какъ онъ былъ человѣкъ умный, ученый и обо многомъ свѣдущій и отмѣнно краснорѣчивый, то съ удовольствіемъ препроводилъ я съ нимъ весь день въ дружескихъ и пріятныхъ разговорахъ, а сожалѣлъ только искренно и душевно, что онъ, начитавшись проклятыхъ Вольтерскихъ книгъ, зараженъ былъ по-уши волтеризмомъ и обожалъ до крайности сего истиннаго врага всему человѣческому роду.

На другой день послѣ сего возвратился къ намъ изъ Тулы и мой Варсобинъ, ѣздившій туда для отдачи рекрутъ и привезъ ко мнѣ наконецъ ордеръ, чтобъ мнѣ на другой день Рождества пріѣхать къ г. Давыдову въ Тулу. Но какъ о сынѣ моемъ не могъ онъ ничего сказать, то я началъ уже предусматривать всю тщетность моего ожиданія ему сержантскаго чина, ибо не сомнѣвался, что г. Давыдовъ не преминулъ бы меня извѣстить, если-бъ что было. Итакъ, полагая уже то завѣрное, досадовалъ я на то и нѣтъ, по причинѣ, что мнѣ не очень охотно хотѣлось быть ему обязаннымъ, особливо по его ко мнѣ послѣднему недоброхотству. А какъ въ самый тотъ же день возвратилась къ намъ и старушка Марья Юрьевна Петрова, ѣздившая также для своихъ надобностей въ Петербургъ и знавшая всѣ тамошнія происшествія, то она и вывела меня уже совершенно изъ сумнѣнія, разсказавъ мнѣ, что Николай Сергѣевичъ со всѣми своими обѣщаніями въ разсужденіи сына моего ничего не сдѣлалъ, а напротивъ того она просила уже о томъ одного своего тамошняго знакомца и пріятеля, нѣкоего чиновника господина Маркова. И какъ онъ обѣщалъ ей о томъ постараться, то нужно-бъ ей еще о томъ къ нему отписать, и просила меня, чтобы сочинить от ней по сему предмету къ нему просительное письмо.

Легко можно заключить, что я от того не отрекся и охотно сіе желаніе ея исполнилъ, и на другой же день письмо сіе сочинивъ, съ почтою въ Петербургъ къ господину Маркову отправилъ. Однако признаться надобно, что хотя и получилъ я чрезъ то новый лучъ нѣкоторой надежды, но надежда сія была очень слабая и весьма недостовѣрная. И какъ я почти навѣрное полагалъ, что и по сему ничего не будетъ, какъ то и оказалось впослѣдствіи дѣйствительно, то начиналъ я усматривать, что мнѣ необходимо надобно будетъ самому ѣхать въ Петербургъ, сколь сильно того мнѣ и не хотѣлось.

Съ сими непріятными и огорчительными чувствіями встрѣтилъ я своихъ семьянинок, возвратившихся между тѣмъ изъ Ефремова. Онѣ удивились, услышавъ о пріѣзжаніи ко мнѣ г-на Селиверстова съ г. Салтановымъ. И какъ я имъ все разсказалъ, то похвалили онѣ меня за данный от меня нерѣшительный отвѣтъ и радовались, что случилась ихъ отлучка очень кстати. А не менѣе удивилъ я ихъ сообщеніемъ имъ о носящейся вновь молвѣ и слухѣ о намѣреваемомъ сватовствѣ за дочь нашу г-мъ Бакунинымъ, такъ и о томъ, что отыскивается еще одинъ, хотящій также за нее свататься, и что былъ то не кто иной, какъ знакомый намъ человѣкъ Василій Ѳедоровичъ Молчановъ, родной братъ родственницы нашей Татьяны Ѳедоровны Кавериной.