Жизнь и миг - [24]

Курсанты авиационного училища

ТРУДНЫЙ РЕПОРТАЖ

В ноль часов по омскому времени в вагоне поезда Владивосток — Москва вспыхнуло пламя. Поезд шел со скоростью 108 километров в час.

Шмидт В. С. «Я открыл глаза и увидел пламя. На пороге купе стоял человек. Потом он исчез. Мне показалось, что все это во сне. Я снова закрыл глаза… Второй раз проснулся от дыма, пришел в себя окончательно. В купе горел потолок. Рванул дверцу. Раскаленное зеркало разлетелось на мелкие куски. В коридоре бушевал огонь. На мне загорелась одежда. Действовал автоматически… Помню горькое чувство: почему я остался в огне? Почему обо мне забыли?»

Я не случайно начал свой репортаж словами человека, пострадавшего во время пожара. Слова и действия других участников этой истории тоже документированы. Только так, на мой взгляд, можно убедительно показать, что это был один из тех случаев, когда жизнь предлагает человеку реальное испытание на готовность к подвигу, к действию. На готовность вступить в борьбу за чью-то безопасность, чью-то судьбу.

Пожар вспыхнул в двенадцать ночи в четвертом купе. Он возник от брошенной сигареты. В это время в купе находился только один пассажир — Савостин. Задремал. Двое других — Лагунов и Палилей — разошлись пять минут назад в разные концы вагона.

Палилей пошел в рабочий тамбур, нашел проводницу Валю Соболеву. Спросил: «Когда будем в Омске? Опаздываем?» Соболева топила печь и сказала, что нет, все в порядке, опоздание наверстали. «Ладно», — сказал Палилей. Он походил взад-вперед по тамбуру, вернулся в вагон. Изучил расписание. Взглянув влево, он увидел, что из его купе валит дым. В то же мгновение из купе вылетела выброшенная кем-то пачка горящих газет, затем его, Палилея, чемодан (но чемодан не горел). Палилей бросился к купе. Поразительно, но он даже не взглянул на происходящее — схватил чемодан и молча быстро побежал к тамбуру. Палилей, молодой человек, курсант училища, был первым, кто убегал из вагона, — у самого тамбура он чуть не сшиб с ног Валю, проводницу. Валя удивленно и испуганно взглянула на налетевшего на нее парня, но тут же, увидев в середине вагона дым, бросилась к стоп-крану…

Лагунов заметил дым на две минуты раньше Палилея. Он тоже побежал в купе с другого конца вагона. Он вбежал в купе и увидел, что Савостин топчет пачку горящих газет. Они растерялись оба: начали все гасить сразу, не соблюдая порядка. Рук не хватало, и вот тогда Лагунов решил: все, что горит, выбрасывать в коридор. Попался ему чемодан Палилея, он и его выбросил. Как раз это и увидел Палилей. Но теперь, когда все разгорелось в купе как факел, Палилей был уже далеко — где-то в других вагонах, Савостин тоже убежал вслед за Палилеем, а Лагунов, растерявшись еще больше, вышвырнул подушку и, увидев, что горят уже стены и полки, побежал тоже прочь.

Пломба стоп-крана отлетела на пол коридора. Поезд затрясло. Валя бросилась в тамбур, распахнула настежь боковую дверцу вагона и отбросила ступеньку. И — снова в вагон. Дым расползался вдоль коридора. Первое купе — стук в дверь, второе купе — стук в дверь, третье купе — стук в дверь, четвертое купе — пустое, внутри огонь, пятое — дверь открыта… Валя сорвала огнетушитель и бросилась к четвертому купе. Но вещи, выброшенные в коридор, уже горели вовсю и подожгли занавески вдоль всего вагона. Валя кричала что было силы: «Пожар! Пожар! Уходите из вагона!» И она видела, как из первых купе, куда она раньше стучала, убегали люди, там были женщины. Соболева снова побежала к рабочему тамбуру. Люди слышали стук в двери, слышали крик и скрежет поезда, резко тормозившего, но не все… Были такие, что спали. Шмидт не услышал. Проснулся, когда бушевал огонь. И он начал сквозь этот огонь пробиваться.

А вот Яковлев, пассажир из последнего купе, расположенного рядом со свободным тамбуром, видел, как проводница срывала огнетушитель, как бежала к горящему купе, видел все это, но на помощь не побежал. Он даже не разбудил в своем купе двух девушек, улыбавшихся еще час назад его шуткам, его молодости, его выправке… Он, согнувшись, перебежал в соседний вагон. Теперь обе девушки калеки. Их лица обгорели. И рядом с его, яковлевским, купе не услышала крика проводника совсем молодая мать. И не услышал ее маленький сын, пятилетний веселый мальчик. Когда они бросились из купе, их уже встретило пламя ревущего пожара. Мальчик успел сделать только один шаг. Его уже нет. И его матери не стало на второй день.

В ту же дверь за бегущим Яковлевым выскочили еще двое — Фролов и Стребков. Убегая, бросили товарища спящим. Товарища! Не просто пассажира — старого знакомого.

Фролов и Стребков. «Мы так растерялись, что не успели сообразить».

Невероятно, они не успели сообразить, растерялись, но… успели тщательно одеться, даже зашнуровать туфли, надеть свитеры и костюмы…

Огонь всегда огонь. Но я прошу иметь в виду — от людей, которые убегали, не требовалось особого мужества и бесстрашия, им не нужно было лезть в трескучее, жуткое пламя! Они бежали из вагона в то время, когда им еще ничего не угрожало! Они убегали, по существу, от дыма. Они убегали от дыма, хотя даже трое, объединившись, могли загасить огонь в купе, не дать ему разгореться и охватить весь вагон.