Жизнь и борьба Белостокского гетто. Записки участника Сопротивления - [32]

И все же, и все же… Подпольная деятельность и восстание дали возможность сотням обреченных людей умереть в бою, а не в газовых камерах, они защитили достоинство тысяч людей, укрепили дух сопротивления сотен тысяч мужчин и женщин различных национальностей, находившихся на оккупированных территориях и узнавших о восстании. Следует отметить массовый героизм восставших, активное участие в боях не только мужчин, но также и женщин, детей и подростков. Большинство бойцов и командиров самообороны погибло. До последнего момента мужественно дрались коменданты восстания Даниель Мошкович и Мордехай Тененбаум, другие руководители — раненые Тадеуш Малер и Лейб Мандельблит, больная Юдита Новогрудская. Но ощутимые потери понесли и каратели.

Организация самообороны в Белостокском гетто и ее кульминация — восстание в августе 1943 года, — наряду со всемирно известным восстанием в Варшавском гетто в апреле-мае того же года и некоторыми менее известными актами отпора фашистам (в минском, вильнюсском, львовском и других гетто), явилась этапным событием в истории борьбы против террора гитлеровских палачей. Наконец, несомненной заслугой организаторов восстания в Белостокском гетто было также создание отряда «Форойс» и других партизанских групп, вступивших в неравную борьбу с нацистами в глубоком немецком тылу и в дальнейшем обеспечивших безопасность большинства людей, уцелевших во время восстания или бежавших из эшелонов смерти.

Завершая эту главу, хотелось бы воспроизвести живое свидетельство о последних днях Белостокского гетто, августовском восстании и побеге из эшелона смерти. С разрешения Юлия Якубовича, автора этих кратких воспоминаний, публикую их с незначительными стилистическими исправлениями.

Дорогой друг Сергей!

Высылаю тебе мои краткие воспоминания о последних днях гетто, участии в восстании и дороге в лес. Ночью, кажется, с 15 на 16 августа 1943 года гетто проснулось от шума и криков на улицах, и стало сразу понятно, что это конец, наступила ликвидация гетто. Я вышел на улицу. Уже рассветало. На стенах были вывешены объявления, что все жители гетто должны утром явиться для отправки в трудовые лагеря и иметь с собой…

В Белостоке все уже знали о судьбе Варшавского гетто, и ни у кого уже не было сомнения, что это конец. Люди в отчаянии кричали, женщины плакали, прижимали к себе детей. Отцы крутятся около них, не зная чем помочь. Многие хотят найти выход в этом безвыходном положении, но немцы учли свой опыт при подавлении восстания в Варшавском гетто, и практически возможности спасения нет. Два года пребывания в гетто морально надломили многих, и они психологически уже не способны к сопротивлению.

Они готовы идти туда, куда их направят, все же надеясь на чудо, на спасение.

Пишу непоследовательно из-за того, что не умею писать такие вещи и не хочу повторять то, что уже написано в книге Б. Марка о восстании в гетто.

В соответствии с ранее имевшейся договоренностью на случай «акции» я побежал на место сбора подпольщиков. Рядом в домике проходило совещание представителей разных организаций и групп движения Сопротивления. Руководителем восстания был избран Мордехай (кажется, так его звали), мужчина лет 30–35, черноволосый, симпатичный. Говорили, что он был участником восстания в Варшавском гетто. Руководители белостокской подпольной организации Йошке Каве, Лейбуш Мандельблит и Даниель Мошкович были хорошими организаторами, но им не хватало данных для военного руководства восстанием[24].

Мне выдали винтовку и немного патронов (к сожалению, не только с оружием, но и с патронами было туго). Со мной было еще двое, которые мне помогали в казарме 42-го полка (этот парнишка и еще один, имена их я забыл). Наша задача была, по сигналу о начале восстания, разрушить забор гетто, по возможности вывести из гетто побольше людей и повести их в лес. К сожалению, этот план не удался. При попытке штурмовать забор многие погибли и были ранены. Вспоминаю одного раненного в живот, который умолял меня, чтобы я его пристрелил. Но этого я сделать не смог, и его унесли. Спустя столько лет он и его просьба пристрелить его остались в памяти, и вижу его перед глазами…

Вскоре над гетто появился самолет, а затем въехали бронемашины, за которыми шли солдаты. Они рассекали очаги сопротивления. Какое-то время мы еще стреляли, но патроны кончились, и сопротивление на нашем участке выдохлось. Когда я получил оружие, у меня была мысль: «Если не удастся вырваться, оставить последнюю пулю для себя!» Однако, когда до этого дошло, передумал и выстрелил последнюю пулю в сторону карателей. Все же надеялся, что, может, удастся вырваться и дойти к своим в лес. Ведь там было столько наших людей, которым я помог уйти в партизаны!

Немцы с пулеметами нас всех окружили, обыскали. Я воспользовался минутой их невнимательности и побежал на пулемет. Немец растерялся, а тот, кто был сзади, не мог стрелять, чтобы не попасть в своего товарища. Я воспользовался этим, удрал и сразу смешался с большой группой людей, которых отправляли в эшелоны. Через несколько минут я услышал выстрелы оттуда, откуда я убежал. По-видимому, там всех расстреляли на месте. (Дальше все как в книге.)