Жизнь и борьба Белостокского гетто. Записки участника Сопротивления [заметки]

Шрифт

Интервал

В начале 1946 г. я написал в соавторстве с Самуилом Ништом, одним из старейших участников подпольно-партизанского движения в Белостокском гетто и в окрестных лесах, первый очерк о движении Сопротивления в гетто и о деятельности еврейского партизанского отряда «Форойс». Этот материал мы послали в Москву, в Еврейский антифашистский комитет (ЕАК). В 1948 г. сталинский режим убил председателя ЕАК, гениального актера и крупного общественного деятеля Соломона Михоэлса. Некоторое время спустя было сфабриковано «дело ЕАК» и арестованы, а затем расстреляны члены Комитета, уничтожены документы. Среди них пропал и наш очерк. В 1973 г. по просьбе белорусского историка движения Сопротивления Владимира Павловича Верхося я написал более полный очерк об этих событиях. Верхось одобрил мою работу и посоветовал мне написать об этом книгу. — Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. авт.

Жизнь в Белостокском гетто, движение Сопротивления в нем рассматриваются в ряде книг и статей, опубликованных за рубежом. Их авторы — иногда участники событий, реже историки или публицисты, например Бернард Марк. В двух случаях авторы — одновременно участники событий и историки (Шимон Датнер и Павел Кожец). Приведу наиболее важные работы: Марк Б. Движение Сопротивления в Белостокском гетто. Варшава, 1952 (на польском языке); Гроссман Х. Подпольная армия: Борцы Белостокского гетто. Нью-Йорк, 1988 (на английском языке); Датнер Ш. Наброски к истории еврейского партизанского движения в районе Белостока (1941–1944) // Труды Института истории евреев. Варшава, 1970. Вып. № 73 (на польском языке); Кожец П. Фрагменты воспоминаний // Белостокские евреи (Научный сборник). Белосток, 1993. T. I (на польском языке); Винницкая-Клибанская Б. Подготовка вооруженного отпора в Белостокском гетто // Подляские исследования. Т. Н. Белосток, 1989 (на польском языке); Райзнер Р. Гибель белостокских евреев. Мельбурн, 1948 (на идише); Цитрон Т. История вооруженного восстания в Белостокском гетто. Тель-Авив, 1996 (на польском языке).

Самые обширные повествования принадлежат Бернарду Марку и Хайке Гроссман. Различие между ними состоит прежде всего в жанре и стиле. Книга Б. Марка носит документальный характер. Она основана в значительной степени на свидетельских показаниях участников событий, а также на ряде архивных источников. В ней собран весьма ценный материал, однако ей присущи два недостатка: во-первых, отдельные свидетельские показания несколько субъективны и в них допущены неточности; во-вторых, книга написана в сталинский период и отражает культ вождя. Определенные идеологические перегибы заметны в чрезмерном подчеркивании роли коммунистов в организации Сопротивления и в затушевывании участия в нем социал-демократов, сионистов и беспартийных.

Книга Гроссман носит яркий публицистический характер и написана весьма эмоционально. Автор принимала личное участие во многих описываемых событиях, лично знала многих участников Сопротивления, особенно выходцев из левосионистской организации «а-Шомер а-цаир», хорошо знала некоторых руководителей штаба восстания. Вместе с тем ряд сведений и оценок, приведенных автором, также имеет несколько субъективную окраску и страдает, в отличие от Марка, другими политическими пристрастиями — преувеличивается роль подпольщиков, придерживавшихся сионистской ориентации. Тем не менее каждая публикация вносит свой вклад в раскрытие различных аспектов этого трагического периода, столь богатого подлинной героикой Сопротивления.

Автор в скобках указывает либо полное имя лица, о котором идет речь, либо светское имя, принятое евреем (кинуй), либо подпольное или партизанское прозвище. — Примеч. ред.

Незадолго до нападения Германии на Польшу Вениамин Табачинский уехал в длительную командировку в США. Благодаря этому он избежал трагической участи своей семьи — жены и Шмулика. После войны Вениамин Табачинский стал видным деятелем еврейских социал-демократических кругов и профсоюзов Нью-Йорка.

YIVO, Исследовательский институт идиша, открылся в Вильнюсе (Вильно) в 1925 г. — Примеч. ред.

Восточные окраины Польши, земли, где проживали в основном украинцы и белорусы. — Примеч. ред.

Официально юденрат в Белостоке возглавил раввин Роземан, Эфраим Бараш был назначен его заместителем, но фактически руководил советом. — Примеч. ред.

Данных за 1941–1942 гг. у меня нет, но можно предположить, что они мало отличались от 1943 г.

Февральская акция была третьей и последней перед окончательным уничтожением гетто массовой террористической акцией в Белостоке. Эшелонами было вывезено около 10 тысяч евреев (мужчин, женщин, стариков, детей). Все они были уничтожены в Треблинке, Майданеке и Освенциме. Около 800 человек были расстреляны в гетто.

О руководителе белостокского юденрата Эфраиме Бараше следует рассказать несколько подробнее. Это тем более необходимо, что иногда встречаются недостаточно объективные оценки его роли в судьбе Белостокского гетто и суждения о его контактах с движением Сопротивления (см., например: Цитрон Т. Указ. соч. С. 41). Надо отдать должное Эфраиму Барашу: он немало сделал для поддержания жизнедеятельности Белостокского гетто. За два года существования гетто в нем были депортации, облавы, расстрелы, смерть и голод. Однако в целом в Белостоке их было меньше, чем, например, в Минске, Вильнюсе, Львове или Варшаве. Белостокское гетто имело репутацию «благополучного», и в этом была определенная заслуга Бараша. Тем не менее Бараш неправильно оценивал ситуацию. Он находился в плену иллюзии: ему казалось, что, если Белостокское гетто будет добросовестно выполнять производственные заказы немцев, у евреев есть шансы выжить. У Бараша действительно был неплохой контакт с немецкой администрацией, в частности с экономическим «куратором» гетто Клейном. Бараш знал, кого и как подкупать. Однако он заблуждался. Тому же Клейну принадлежали слова, что, если Германия погибнет в 12 часов, она еще успеет расправиться с евреями без десяти минут 12… Разумеется, Бараш не был наивным человеком. На всякий случай он установил контакт с Сопротивлением, в частности, с его сионистским крылом. Он был знаком и встречался с Эдуардом Бораксом, Хайкой Гроссман и Мордехаем Тененбаумом (последнему он даже выделил ценности для закупки оружия). Однако при этом он продолжал надеяться, что судьба других гетто обойдет Белосток. И поэтому его отношения с подпольщиками всегда носили половинчатый характер. Более того, имея возможность спасти Эдуарда Боракса и его друзей, захваченных карателями в феврале 1943 г., он не воспользовался своей властью и предал их. Таким образом, связь Эфраима Бараша с Сопротивлением не только носила весьма избирательный характер, но также была крайне ненадежной и скорее всего неискренней. В выборе между немецкими партнерами и людьми Сопротивления Бараш всегда ставил на немцев. В этой оценке сходятся авторы наиболее подробных, хотя и противоположных по своему подходу хроник событий в Белостокском гетто — Бернард Марк и Хайка Гроссман.

Около 20 лет назад [в 1980-х гг. — Ред.] мы с женой поехали на братскую могилу под Слонимом и поклонились праху невинных жертв, возложили цветы. Там стоял очень скромный деревянный памятник. В дальнейшем уцелевшие слонимчане из Израиля собрали деньги и установили более достойный памятник на этом месте.

Халуцы (халуцим) — молодежная сионистская организация, члены которой готовились к переезду в Израиль (тогда эта земля была подмандатной территорией Великобритании). Трудовые навыки, прежде всего сельскохозяйственного труда, и умение жить в коллективе халуцы приобретали в кибуцах. В Белостоке Мордехай Тененбаум руководил организацией «Тель-Хай».

Кроме дневника Мордехая Тененбаума, в руинах гетто в июле 1944 года были обнаружены еще две хроники событий Белостокского гетто — летопись Пейсаха Каплана и анонимная хроника, найденная в архиве юденрата. Все эти хроники отразили трагические переживания, отчаяние, кровавый террор. Лишь изредка мелькает тоненький луч надежды. Все авторы писали с единственной целью — чтобы послевоенные поколения узнали из первых рук правдивую историю о чудовищной трагедии еврейского народа, о неслыханных зверствах гитлеровцев и их подручных.

Павел Кожец скончался в Париже в 2012 году. — Примеч. ред.

О Риве Шиндер-Войсковской, Шимоне Датнере и других героях Сопротивления подробно написано в последней главе.

Подробности о гибели еврейского населения белостокской провинции стали известны только в конце войны и после нее. Обычно немцы расстреливали еврейских жителей небольших городов и местечек в ближайших лесах, на краю ям, часто выкопанных самими жертвами. Когда гитлеровцы поняли, что война проиграна, и стали отступать, они пытались уничтожить следы своих зверств. Одно из леденящих свидетельств этой «деятельности» палачей опубликовано в известной «Черной Книге» под редакцией Василия Гроссмана и Ильи Эренбурга. Этот рассказ называется «„Бреннеры“ из Белостока», и его авторы — белосточане Шимон Амиэль и Залман Эдельман. «Бреннерами» («сжигателями») немцы называли рабочих из числа узников гетто, которых они заставляли перед отступлением выкапывать трупы убитых из ям и сжигать их. Подобные массовые могилы, обработанные «бреннерами» под контролем немецкой жандармерии и офицера белостокского гестапо Вольдемара Махоля, находились под Гродно, Слонимом, Ломжей, Августово, местечками Скидель, Новошиловка и др. Авторам рассказа чудом удалось убежать.

Копия этого письма находится в архиве Варшавского института истории евреев. См.: Марк Б. Указ. соч. С. 145.

С этими докладами Лёлек Минц выступал в марте или апреле 1943 г. на подпольных семинарах в гетто, поэтому информация о его гибели в феврале 1943 г., приведенная в книге Бернарда Марка, ошибочна (если только речь не идет о другом человеке — однофамильце).

Revier (нем.) — зд.: участок, отделение. — Примеч. ред.

См. примечание на стр. 13.

Отдельные вооруженные стычки уцелевших повстанцев с карателями продолжались еще две-три недели. Бойцы Сопротивления днем укрывались в нескольких хорошо замаскированных бункерах. Один из них находился между улицами Горной и Хмельной. Ночью бойцы выходили из своих укрытий и нападали на гитлеровцев, патрулирующих улицы гетто. Патрули эти состояли из немецких, а также украинских и литовских карателей. В начале сентября 1943 г., когда еще существовало «малое гетто», группа повстанцев напала на патруль украинских карателей на улице Вишневой и разоружила их. При этом два полицая были убиты. По некоторым сведениям, уцелевшими группами повстанцев руководил Вольф Волковыский. Об этом рассказали подпольщики инженер Хенох Фарбер (Ковадло) и Мотл (Метек) Иониш, которым в это время удалось вырваться из гетто. По их словам, оставшиеся в гетто повстанцы готовились к еще одному прорыву в лес. К сожалению, они, по-видимому, погибли, так как в лес не пришли. В середине октября 1943 г. группа повстанцев пыталась вырваться из гетто в районе Пассажа Варенхольца, находившегося на улице Липовой рядом с гетто. На обоих концах этого Пассажа размещались два немецких учреждения — Офицерский клуб и Дом солдата. Завязавшаяся перестрелка вызвала панику среди немцев. Однако судьба прорывавшихся неизвестна, никто в отряд в октябре не прибыл. Тем не менее, по-видимому, небольшие группы повстанцев еще прятались в укрытиях продолжительное время. Косвенное подтверждение этому я нашел в израильском историческом журнале. В одном из немецких архивов было найдено письмо немецкого солдата, который писал родным в Германию, что в декабре 1943 г. он еще участвовал в операциях по ликвидации еврейских «бандитов» среди руин Белостокского гетто.

См.: Марк Б. Указ. соч. С. 226.

Для демонтирования фабрики немцы отобрали около 800 еврейских специалистов и оставили их на три недели во вновь организованном «малом гетто». Через три недели эти люди и руководство юденрата во главе с Эфраимом Барашем были также вывезены в лагерь смерти Майданек и уничтожены.

Возможно, Юлий Якубович прав в том, что Мордехай Тененбаум обнаружил больший талант военного руководителя, чем Даниель Мошкович. Однако Хайка Гроссман пишет, что она видела в первые дни восстания обоих «комендантов» и что между ними было полное взаимопонимание и они принимали согласованные решения. По-видимому, Юлий Якубович неточен, приписывая Мордехаю Тененбауму участие в восстании в Варшавском гетто. С 1 ноября 1942 г. он находился в Белостоке.

О Мареке Бухе я подробнее пишу в последней главе. Эле Варат был членом «а-Шомер а-цаир» и после войны уехал в Израиль, служил офицером израильской армии. После ухода в отставку он живет и трудится в кибуце Эйлон на севере Галилеи. Во время нашего пребывания в Израиле он показал нам Верхнюю Галилею, возил в соседние арабские деревни в предгорьях, с жителями которых он поддерживает теплые, дружеские отношения.

Артур Шаде после войны жил в ГДР в городе Пэзнеке. Ряд лет, вплоть до его кончины в начале восьмидесятых годов, мы с ним переписывались. Отто Буссе, художник, много помогал евреям. Наша подпольщица Хася Белицкая работала у него. После войны он жил в небольшом городке близ Кельна. Представляют интерес некоторые факты о послевоенной жизни Отто Буссе. Наряду с Артуром Шаде, Отто Буссе был наиболее активным деятелем немецкой антифашистской группы, входившей в нашу подпольную организацию. Я познакомился с ним в январе 1944 г. в Белостоке на конспиративной встрече в квартире нашей подпольщицы Лизы Чапник. В 1961 г. доктор Тобиаш Цитрон, в прошлом руководитель тайного госпиталя, в котором лечились раненые подпольщики и партизаны Белостокского гетто, посетил Отто Буссе в Германии. Отто Буссе и его жена приняли Тобиаша Цитрона очень тепло. Во время беседы Отто Буссе рассказал, что его соседи, антисемитски настроенные немцы, все время недоумевают: «Как можно так хорошо относиться к евреям?!» Позже по ходатайству наших бывших подпольщиков в Израиле Отто Буссе было присвоено высокое звание Праведника Мира (этого звания также был удостоен и Артур Шаде). В течение двух лет Отто Буссе жил в Израиле в кибуце Нэс Амим, все члены которого — христиане. Затем он заболел и вернулся В Германию. В начале восьмидесятых годов Отто Буссе скончался.

Эпизод о том, как я вынес из Белостока карабин, спрятанный в трубе от печки-буржуйки (не скрою, я гордился этой идеей, она понравилась и девушкам-подпольщицам, и они по моей просьбе принесли мне кусок трубы), получил неожиданное и совсем другое «персональное» решение в послевоенной литературе. Из эпизода исчезла Лиза Чапник, а именно она сопровождала меня, когда я нес карабин из квартиры Артура Шаде. Именно Лиза бесстрашно несла в своей сумке затвор от карабина. Зато рядом со мною появились — с легкой руки автора — другие, также весьма уважаемые мною подпольщицы (см.: Гроссман Х. Указ. соч. С. 352).

См.: Верхось В. П. В борьбе закаленные. Минск, 1970. С. 60.

Леокадия (Ледка) была яркой блондинкой с волосами цвета льна, совершенно не похожей на еврейку. По-польски говорила без акцента. Ей удалось раздобыть польский паспорт. Друзья помогли ей собрать деньги. Она проехала на поезде пол-Польши и добралась до лагеря, в котором находился ее муж Фелек Розенблюм. Ледка дала крупные взятки нескольким немцам, и ей удалось выкупить мужа. Фелек (Феликс) был рослым широкоплечим брюнетом. Благодаря крепкому телосложению он выжил в лагере — немцы оставили его работать. Несомненно, Леокадия совершила подвиг — вырвала мужа из лап гитлеровцев и благополучно вернулась с ним в Белосток, а затем переправила Фелека в наш отряд.

Через некоторое время Антоний Якубовский поехал для связи с польским подпольным центром в Варшаву. Оказалось, что за ним уже следили. На вокзале в Варшаве его арестовали, и Антоний Якубовский, бесстрашный борец с фашизмом, погиб в застенках гестапо.

Это лишь незначительная часть материала о помощи и спасении евреев со стороны лучших представителей польского и белорусского населения, особенно тех, кто проживал в сельской местности. Смотри, например, большой документальный очерк белостокского историка Вальдемара Монкевича «Ценой жизни. О спасении евреев» (в сборнике: Белостокские евреи. Т. 2. Белосток, 1997. С. 146–248).

История повторяется. И сейчас немало все еще не старых бывших партийных функционеров и особенно прежних комсомольских начальников, успешно «приватизировавших» партийно-комсомольскую собственность и ставших процветающими предпринимателями.

См.: Гроссман Х. Указ. соч. С. 374.

С 1968 по 1970 г. Шимон Датнер был директором Еврейского исторического института. — Примеч. ред.

В 1967–1968 гг. в Польше властями была развернута антесемитская кампания, одним из следствий которой стала массовая эмиграция из страны. Павел Кожец был обвинен в «сионизме» и переехал во Францию. — Примеч. ред.