Жизнь Греции. История цивилизации - [78]
Наконец, между Халкидикой и Евбеей ионийские мигранты заселили Евбейские острова: Геронтию, Полиэг, Икос, Пепареф, Скандилу, Скирос. Двигаясь на восток и север, империя совершила полный оборот, круговой обход был завершен. Греческая инициатива преобразила острова Эгеиды и побережье Малой Азии, Геллеспонта, Черного моря, Македонии и Фракии, набросив на них сеть оживленных эллинизированных городов, энергично развивавших земледелие, промышленность, торговлю, политику, литературу, религию, философию, науку, искусство, риторику, сутяжничество и сладострастие. Оставалось только завоевать «еще одну Грецию» на Западе и перебросить мост между древней Элладой и современностью.
Глава 7
Греки на Западе
I. Сибариты
Вновь обогнув Суний на корабле воображения, плывущем на запад, мы пристаем к Кифере — любимому острову Афродиты, а потому цели Отплытия[544] Ватто. Около 160 года нашей эры Павсаний видел здесь «самый святой и древний из всех храмов, построенных греками Афродите»[545]; здесь же в 1887 году Шлиман извлек из-под земли его развалины[546]. Кифера была самым южным из Ионических островов, окаймлявших западное побережье Греции и названных так потому, что их заселили ионийские колонисты; в их число входили Закинф, Кефалления, Итака, Левкада, Паксос и Керкира. Шлиман полагал, что Итака — это остров Одиссея, и тщетно пытался раскопать здесь хоть какое-нибудь подтверждение гомеровского предания[547], тогда как Дерпфельд считал, что отечество Одиссея находилось на скалистой Левкаде. По словам Страбона, древние жители острова имели обыкновение ежегодно сбрасывать с левкадских утесов человека, принося его в жертву Аполлону; однако, греша не только богословием, но и человечностью, они милосердно привязывали к жертве мощных птиц, чьи крылья могли приостановить падение[548]: вероятно, рассказ о прыжке Сафо с левкадской скалы связан с воспоминаниями об этом обряде. Коринфские колонисты заняли Керкиру (Корфу) около 734 года до н. э. и вскоре обрели такую силу, что разгромили коринфский военный флот и добились независимости. Из Керкиры некоторые искатели приключений поднялись по Адриатическому морю до самой Венеции; некоторые из них устроили небольшие поселения на побережье Далмации и в долине По[549], другие в конце концов пересекли восьмидесятикилометровый отрезок бурного моря, чтобы утвердиться на италийском каблучке.
Они нашли здесь превбсходную береговую линию, изрезанную естественными гаванями и подпираемую плодородными землями, которые почти не возделывались аборигенами[550]. Греческие захватчики завладели этим прибрежным районом по безжалостному закону колониальной экспансии: природные ресурсы, не используемые коренным населением, в силу некоего химического притяжения рано или поздно привлекут какой-нибудь другой народ который возьмется за их обработку и введет их в коммерческий оборот остального мира. Из Брентесия (Бриндизи) пришельцы, главным образом дорийцы, достигли другого края италийского каблучка и основали крупный город Тарант — римский Тарент (Таранто)[551]. Здесь они выращивали оливы, разводили лошадей, производили керамику, строили корабли, ловили рыбу и собирали моллюсков, из которых добывали пурпурную краску, ценившуюся выше финикийского пурпура[552]. Как и в большинстве греческих колоний, у власти поначалу стояла землевладельческая олигархия, затем города переходили в руки диктаторов, финансировавшихся средним классом, и переживали бодрые и бурные промежутки демократии. Сюда в 281 году причалит романтичный Пирр, чтобы сыграть роль западного Александра.
На противоположном берегу Тарентийского залива новая волна иммигрантов (в основном ахейцев) основала города Сибарис и Кротону. Смертоносная ревность этих родственных городов служит иллюстрацией творческой энергии и разрушительных страстей греков. Торговля между Восточной Грецией и Западной Италией могла выбирать из двух маршрутов: водного и частично сухопутного. Корабли, следовавшие водным путем, причаливали в Кротоне и обменивали здесь множество товаров; отсюда они прибывали в Регий, уплачивали пошлину и осторожно двигались дальше по кишащему пиратами морю и через водовороты Мессинского пролива в Элею и Кумы — самые северные греческие колонии в Италии. Во избежание пошлин и опасностей, а также лишних полутораста километров гребли и качки купцы, предпочитавшие второй путь, разгружались в Сибарисе, проделывали пятидесятикилометровый путь в Лаос, лежавший на западном побережье, и здесь вновь грузились на корабли, чтобы плыть в Посидонию, откуда товары доставлялись на внутренние рынки Италии.
