Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [115]

Венгрию за ее участие в гитлеровской войне назвали «вынужденным» сателлитом. Вернее было бы сказать, что Венгрия, не располагая достаточными средствами, все же старалась защитить себя от двух угрожавших ей сил: Советов и нацистов. В первом случае с помощью своих вооруженных сил, во втором – используя различные дипломатические средства. Я ни в коей мере не собираюсь признавать современную Венгрию феодальным государством; ведь между сюзереном и его вассалом существуют взаимные права и обязанности. Венгрия – оккупированная страна, в которой правят иностранные хозяева. Это действительно так, министры-коммунисты во власти большей частью являются советскими гражданами.

Каким образом, в конце концов, произойдет освобождение Венгрии, ради которого мы трудимся и о котором молимся, никто не может сказать. Многие люди за железным занавесом, охваченные отчаянием, ждут Третьей мировой войны. Но уцелеет ли в ней венгерская нация? Не будет ли в этом случае Европа, частью которой является Венгрия, настолько разрушена и опустошена, что последствия Тридцатилетней войны и турецких нашествий покажутся просто бледной копией этих возможных событий?

То, что однажды каким-то образом удастся отбить наступление советского империализма и он вернется в свои границы – процесс, в котором ООН призвана сыграть важную роль, – весьма вероятно. Мы должны готовиться к этому дню. Я принадлежу к тем немногим еще живущим деятелям, которые верно служили блестящей Габсбургской монархии и лично знали доброго и мудрого императора Франца-Иосифа. Я пережил ее крах и видел бесплодные попытки создать на ее месте жизнеспособное государство. Если бы распад империи, осеняемой короной Святого Иштвана (Стефана), принес счастье «освобожденному» народу, мы могли бы говорить, что не напрасна была совершившаяся в отношении империи несправедливость. Но это было не так. Обремененные расходами на дорогостоящее вооружение, страдая от злоупотреблений соперничавших друг с другом партий, лишенные преимуществ кооперации тяжелой индустрии и сельского хозяйства в рамках общей налоговой системы, наши соседи не обрели того счастья, к которому они стремились. В конфиденциальном разговоре с британским послом в Париже Даффом Купером чехословацкий государственный деятель Ян Масарик признал, что чехи никогда так не были довольны жизнью, как при старой монархии. Более критичное суждение в отношении результатов политики его отца трудно себе представить. Даже румыны Трансильвании были недовольны властями в Бухаресте, как бы те ни старались показать себя в своей новой роли хозяев трансильванских венгров и секеев. Подобно Чехословакии Югославия скоро распадется, когда внешнее давление, которое удерживает чехов и словаков, сербов и хорватов в одном государстве, перестанет существовать. Словаки, которые были обмануты Томашем Масариком при заключении Питтсбургского соглашения 1918 г., никогда, хотя уже прошло время после окончания Второй мировой войны, не простят Бенешу и его режиму смертный приговор, вынесенный отцу Йозефу Тисо[109]. Если же говорить о современном лидере хорватов, то это архиепископ Степинац, которого в 1951 г. коммунистический режим Белграда освободил из заключения, но не разрешил возобновить церковное служение. Когда после войны представители Партии мелких хозяев заявили о праве Венгрии на ряд пограничных областей, населенных венграми, коммунисты заклеймили их как «врагов мира» и заставили замолчать.

Разделить территорию бассейна Дуная, где проживают многие национальности, на национальные государства – это такая же неразрешимая задача, как квадратура круга. Чем больше я думал об этой проблеме, тем яснее становилось для меня, что мира и процветания всех народов от Тироля до Буковины, от Баната до Судет можно достигнуть, только восстановив их старые исторические границы. Можно сказать, что подобный эксперимент не стоит проводить дважды. Я понимаю, что невозможно просто вернуться к старому режиму. Но подавления одной нации другой, предоставления одной нации больших прав в ущерб другой можно легко избежать. Необходимо лишь предоставить странам полную автономию по образцу Швейцарской Конфедерации или любого иного федеративного государства или, наконец, воплотить в жизнь планы последнего австро-венгерского императора Карла I (он же король Венгрии Карл IV), состояться которым помешала вспыхнувшая в 1918 г. революция.

Период между двумя войнами и сама война показали, насколько трагическим было положение небольших дунайских и балканских стран. Великие державы использовали их в качестве пешек на гигантской шахматной доске. Взаимная враждебность небольших государств облегчала большим державам проведение макиавеллиевской политики. Если бы удалось создать новое большое государство из нескольких мелких, которое охватило бы почти всю территорию старой Австро-Венгерской империи, то это было бы стабилизирующим фактором в европейских делах. Ведь Австро-Венгрия была, следует это признать, стабилизирующим фактором на протяжении всего XIX столетия.

Бисмарк был, конечно, не последним, кто признал это. В беседе с венгерским романистом Мором Йокаи 27 февраля 1887 г. он ясно сформулировал свою мысль: «Необходимо иметь в Центральной Европе единое объединенное государство, наподобие Австро-Венгерской империи. Я пришел к осознанию этого, когда в 1866 г. поспешил заключить мир, которым были недовольны многие наши друзья. Малые национальные государства в Восточной Европе нежизнеспособны; только исторически сложившиеся государства могут выжить». Бисмарк в то время признавал только у немцев и венгров наличие «административного таланта и умения управлять государством»; у других же наций имелись только хорошие военные качества. Это суждение сегодня требует пересмотра, однако его основной вывод продолжает сохранять актуальность. Известный чешский историк Ф. Палацкий также утверждал: «Если бы Австрии не существовало, то было бы необходимо создать ее». Бисмарку было понятно, что исторический дом Габсбургов должен стоять во главе исторического государства. Может быть, мы забегаем далеко вперед, обсуждая этот предмет в настоящий момент, но представляется очевидным, что если бы удалось восстановить это старое-новое государство, то во главе его должен быть поставлен человек, для которого интересы государства выше межнациональных споров. Мне было бы радостно видеть, если бы у руля могущественной и процветающей федерации государств Дунайского бассейна встал законный наследник династии Габсбургов.