Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [114]

Весь свободный мир теперь узнал, что значат советские понятия «демократия» и «свободные выборы». За железным занавесом поселился жестокий террор, лишая личность присущих ей прав, что было ярко продемонстрировано на показном процессе примаса Венгрии и кардинала Йозефа (Йожефа) Миндсенти, который оказался в тюрьме. Он стал венгерским мучеником, пострадавшим за католическую веру[107]. И нет ни одного венгра в мире, какой бы он веры ни был, который не произносил бы его имя с глубочайшим почтением. Его судьбу разделили многие епископы и клирики, независимо от их вероисповедания. Сотни тысяч невинных безымянных жертв, которые без малейшего намека на законность обвинены и депортированы, протесты против режима, который держится только на изоляции, заборах из колючей проволоки и минных полях. Но несмотря на то что коммунисты принудили венгерский народ к молчанию, в венграх не угас дух свободолюбия.

С берегов Атлантического океана мои мысли постоянно обращались на восток, на берега Дуная, к моему любимому Отечеству. Ни одна страна на Земле, как бы прекрасна она ни была, не сможет занять место моей страны в моем сердце. Хотя условия жизни в Германии значительно улучшились в результате проведенной денежной реформы, мы должны были оставить Баварию с ее сырым климатом из-за состояния здоровья моей жены и искать нового прибежища. То, что наш выбор пал на Португалию, можно приписать счастливому случаю. Мой сын был знаком с португальским посланником в Берне; он любезно согласился выдать нам визу. Благодаря его стараниям и ходатайству американского генерального консула в Мюнхене Сэма Вудса, военные власти выдали нам «временный паспорт», и 18 декабря 1948 г. мы покинули Вайльхайм. После короткой остановки в Швейцарии мы через Северную Италию добрались до Генуи, где сели на теплоход, идущий до Лиссабона. Перед нашим отъездом нам посчастливилось встретиться в Рапалло с премьером [в 1942–1944 гг. ] Каллаи.

Друзья предоставили в наше распоряжение виллу в живописном городке Эшторил. Здесь мы встретили наших старых друзей и обрели новых. Со всего мира нам стали приходить письма от наших венгерских соотечественников, что доставляет нам глубокую радость. Мы глубоко признательны за оказанное нам гостеприимство. С живым интересом я слежу за развитием Португалии под руководством ее мудрого премьер-министра Антониу ди Оливейры Салазара[108]. Да обретет эта страна счастливое будущее, на которое ее трудолюбивый прекрасный народ имеет полное право.

Глава 23 Последний взгляд на прошлое и перспективы на будущее

В начале своих мемуаров я писал о том, что, когда я начал служить на австро-венгерском флоте, все еще существовали парусные корабли. Возможно, я доживу до того времени, когда движущей силой кораблей станет атомная энергия. В 1931 г. перелет из Америки в Венгрию на самолете «Справедливость для Венгрии», организованный при поддержке лорда Ротермера, в котором приняли участие венгерские пилоты Эндрес и Мадьяр, считался смелым предприятием первопроходцев. В наши дни четырехмоторные самолеты ежедневно грохочут над моим домом, уходя в полет из Лиссабона через Атлантику. В мое время гордостью венгерской армии была ее кавалерия; сегодня ее героическая атака воспринимается как сказка, относящаяся к временам, когда основным оружием войны были лук и стрелы. Но изменилось не только оружие; изменился дух самого человека. Во Второй мировой войне от воинского благородства почти не осталось ни следа; тотальная война не признает различия между бойцами и нонкомбатантами. Это может рассматриваться как регресс человечества; и была надежда, что подобные действия поставят вне закона Гаагская и Женевская конвенции.

Дипломаты были не лучше, чем ярые милитаристы. Ни в Версале, ни в Трианоне храбро сражавшиеся, но потерпевшие поражение воины не были признаны в качестве justus hostis (законного врага), которым после того, как осядет пыль сражений, победитель великодушно протягивает свою руку. И со времен Версаля и Трианона в мире не было мира. Первая мировая война, которая якобы велась ради «утверждения в мире демократии», закончилась диктатом избирателей, ослепленных ненавистью, которая нашла выход в договорах, ставших питательной почвой для коммунизма, фашизма и национал-социализма. Вторая мировая война, которая снова унесла многие миллионы жизней, так и не закончилась обретением главных четырех свобод Атлантической хартии, которые были ее целью. Где сегодня свобода веры, свобода слова, свобода от нужды и бедности и свобода от страха? По общему признанию, ни один человек в западном мире не преследуется за принадлежность к той или иной секте, и каждому позволено критиковать правительство. Но разве чувство страха не ощущается многими в гораздо большей степени, чем раньше в странах этого свободного мира? И четвертая часть человечества принуждена жить при новой тирании, которая имеет единственную цель: установить свое господство над оставшимися тремя четвертями мира.

Секретная дипломатия и «автократия» старых монархий не раз подвергалась осуждению многими политиками. Но секретная дипломатия Венского конгресса избавила Европу более чем на столетие от ужасов и бедствий большой войны. Национализм, распространявшийся из Франции и заражавший одну страну за другой, в итоге нарушил равновесие в мире. Американский президент Вудро Вильсон, движимый самыми благими намерениями, но совершенно не разбиравшийся в европейских делах, начертал на своих знаменах лозунг права наций на самоопределение. Но он не смог помешать победителям в войне в 1918 г. трактовать это право при его первом применении в своих интересах. Ошибки его последователя Франклина Д. Рузвельта привели в итоге к полному нарушению права на самоопределение в Центральной Европе Сталиным.