Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [102]

Затем премьер попросил присутствовавших высказаться; чтобы не повлиять на их решение, он собирался выступить последним.

Были высказаны самые различные аргументы, чтобы уклониться от принятия на себя политической ответственности; только Лакатош, Чатаи и Хеннеи высказались за перемирие. Однако правительство решило обратиться ко мне с просьбой об отставке кабинета.

Даже принимая во внимание тот факт, что Лакатош и его министры должны были помнить, что их коллеги Ременьи-Шнеллер и Юрчек сразу же доложат обо всем Веезенмайеру, их решение удивило меня. Я не скрывал своих чувств от Лакатоша и повторил, что мое решение неизменно. Я принял к сведению прошение об отставке, но попросил правительство поработать еще некоторое время.

Вскоре после этого правительство направило начальника Генштаба Вёрёша к Гитлеру, поручив ему узнать, какую помощь можно ждать Венгрии от Гитлера. Видимо, Гитлер имел полную информацию о заседаниях 7 и 10 сентября, но не верил, что правительство Лакатоша намерено продолжать войну. Вёрёш не получил никаких гарантий предоставления военной помощи.

22 сентября я отправил генерала Надаи и британского полковника Хоуи на самолете в штаб-квартиру войск союзных держав, расположенную в Казерте вблизи Неаполя. Полковника Хоуи, который бежал из немецкого плена в Венгрию, польские посредники привели к моему сыну, который тайно провел его во дворец. Он скрывался в апартаментах моего адъютанта Тошта, пока ему не пришло время лететь в Казерту.

В Казерте генерал Надаи вел переговоры с британским генералом Мейтлендом Уилсоном и Джоном Слессором, главнокомандующим ВВС 8-й армией, которые заявили, что Венгрия должна попытаться установить контакт с русскими, поскольку они сами сделать этого не могут. Радиосвязь часто прерывалась, сообщение об этом пришло к нам в искаженной форме, но, как мы смогли понять по пропускам в тексте, подобное послание уже поступило к нам через Берн. Германия вскоре узнала о полете Надаи – пилот взял с собой жену, которая привлекла к себе внимание, – хотя они не смогли догадаться, кто был с ним.

В то время как, с одной стороны, партия «Скрещенные стрелы» готовилась захватить власть, ожидая приближения своего часа, политическая оппозиция, с другой стороны, становилась все более активной и старалась установить со мной связь через моего сына Миклоша. Политической деятельности оппозиционных партий, таких как Партия мелких собственников, социал-демократы и коммунисты, не хватало единства и лидера. Социал-демократы были ослаблены после ареста в марте их главы Кароя Пейера, а его преемник Арпад Сакашич не пользовался среди членов партии особым авторитетом. Партия мелких собственников была во многом в том же положении, потеряв своего вождя Тибора Экхардта. Пришедший ему на смену Золтан Тилди, бывший священник реформатской церкви, играл более чем сомнительною роль в партии. Были также легитимисты, поддерживавшие связь с политическим подпольем, в то время как коммунисты во главе с Ласло Райком имели с ним только номинальный контакт и ждали прихода русских. Начальник полиции государственной безопасности генерал Уйсаси, известный оппонент коммунистов и тем самым не вызывавший подозрений у немцев, стал посредником в переговорах между их различными политическими группами. Среди обсуждаемых тем был вопрос раздачи рабочим оружия для охраны заводов, мостов, автомобильных и железных дорог. Наблюдать за этим должен был генерал-майор Бакаи, командующий Будапештским армейским корпусом.

11 октября я принял Тилди и Сакашича, они пришли по моей просьбе, но наш разговор не имел практических результатов.

Глава 21 Трудная судьба переговоров о перемирии. Мой арест

Я все еще колебался перед тем, как сделать последний, решительный шаг. Всегда унизительно просить о перемирии; Англия и Америка оставили нас один на один с русскими, и наше поражение переросло в трагедию.

Чувство самосохранения требовало от нас во что бы то ни стало договориться с врагом. Если кто-то захочет упрекнуть нас за это, тот должен помнить, что мы не были, как в Первой мировой войне, союзником Германии согласно заключенному с ней договору. Мы были втянуты помимо нашей воли в войну, которую Гитлер вел с захватническими целями. Сходство нашей войны и войны, которую вела Германия, было только в одном – обе наши страны сражались против коммунизма, но у Венгрии не было никаких территориальных претензий к России. Мы прекрасно понимали, что мы не могли рассчитывать на благодарность Германии, несмотря на то что вступили в войну и осуществляли поставки военных материалов, долг за которые составил 3 000 000 000 пенгё. Мы желали сражаться с коммунизмом, но лишь настолько, насколько это было в наших интересах. Мы не собирались воевать вместе с Гитлером ради его целей до последнего солдата. Когда война была практически проиграна, настало время договариваться о мире.

В конце сентября я командировал в Москву начальника венгерской жандармерии Ласло Фараго, который свободно говорил по-русски и прежде был нашим военным атташе в Москве. Его сопровождал профессор граф Геза Телеки, сын премьер-министра графа Пала Телеки, который трагически пожертвовал собой, и советник Домонкош Сент-Иваньи, представлявший министерство иностранных дел. Венгерский помещик в Словакии, имевший связь с партизанами, был посредником в подготовке их поездки.