Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [100]

Красный крест и миссия Валленберга по просьбе шведского короля Густава V попытались убедить Германию дать разрешение на беспрепятственный переезд евреев в Палестину; через посредство своего кабинета я оказал полную поддержку этой попытке, но все было напрасно. Доктор Веезенмайер направил протест правительству Стояни против моего вмешательства в еврейский вопрос. Тем не менее в августе я официально уведомил правительство рейха, что я предприму все возможное, чтобы предотвратить депортацию евреев из Будапешта. Так как немцы все еще продолжали поддерживать иллюзию суверенитета Венгрии, они решили предпринять следующие действия.

Акции, подобные тем, что ранее были нацелены против евреев, были предприняты в отношении польских, итальянских и иных беженцев, которые нашли в Венгрии убежище от нацистов. Были закрыты польские школы и один Польский университет, действовавшие за пределами своей страны. Жертвам этой политики я тоже оказывал, какую мог, помощь. Мои попытки были не всегда столь успешны, как, к примеру, в одном случае, когда я помешал отправке из Будапешта около сотни военнопленных. Сообщение об этом один заключенный тайно передал из тюрьмы своей жене, а та, в свою очередь, моей жене. Я приказал военным взять тюрьму в кольцо, так что прибывший транспорт не смог вывезти пленных. Как стало известно позднее, многие из них дожили до конца войны.

После настоятельного требования Германии Имреди был приглашен в мае в правительство в качестве министра без портфеля. Однако вопрос о происхождении его предков так и не был полностью прояснен. Несмотря на немецкое заявление, что документы, предъявленные на имя Имреди, были подделаны, партия «Скрещенные стрелы» продолжала утверждать, что в нем течет еврейская кровь, и отказалась сотрудничать с ним. Имреди со своими соратниками Кундером и Ярошем 7 августа вышли из состава кабинета.

Высадка союзников 6 июня во Франции была успешной. Исчезли последние надежды Гитлера на победу. В июне Стояи вернулся из ставки фюрера с новостью, что немцы ожидали, что эта совместная операция британцев и американцев потерпит полное фиаско. Одновременно продолжали наступать русские. В начале августа в разговоре с Веезенмайером я предложил направить войска в Трансильванские Карпаты. Веезенмайер ответил, что для занятия этого района численности имеющихся в распоряжении военных сил явно недостаточно.

«Вам не потребуется формировать новые подразделения, – сказал я ему. – Достаточно будет немецких войск, дислоцированных в Будапеште и окрестностях». Наш опыт в Первой мировой войне показал, что перевалы можно оборонять относительно небольшими силами.

Не берусь это утверждать, но, воспользуйся немцы моим советом, может, и впрямь русские не смогли бы выйти на венгерские равнины после того, как румыны перешли на сторону противника. Генерал-полковник Гейнц Гудериан в своей книге «Внимание, танки!» («Achtung – Panzer!») пишет, что после посещения ставки фюрера маршал Антонеску заявил о своем намерении эвакуировать румынские войска из Молдавии и отступить на линию обороны Галац—Фокшани—Карпаты. Командующий группой армий «Южная Украина» генерал-полковник Йоханнес Фриснер, получивший назначение в июле, согласился с планом Антонеску. Но Гитлер не стал слушать ни того ни другого. Он верил, что у него еще есть время для принятия решения, и, несомненно, он утвердился в своем мнении, получив не соответствовавшие реальному положению дел донесения из Бухареста. Военные и гражданские учреждения, которые неизменно в благоприятном свете представляли положение дел в Румынии, теперь не хотели признаваться в своих собственных ошибках и ничем не оправданном оптимизме. Немцы удивились еще больше, когда после драматического заявления 23 августа молодой король Михай I сместил маршала Антонеску. 21 немецкая дивизия была окружена и взята в плен[94]. План «Маргарете II», разработанный на подобный этому экстренный случай, уже было невозможно реализовать из-за отсутствия боеспособных воинских подразделений.

Это дало мне возможность, которую я так долго ждал, начать действовать. События за пределами страны и в самой стране делали дальнейшее пребывание Стояи во главе правительства невозможным. 24 августа я направил парламентского секретаря премьера Барци и начальника канцелярии кабинета Амбрози к Стояи, который тогда находился в санатории, с просьбой об отставке. Стояи так и сделал – он ушел в отставку. К моему удивлению, да и многие другие политики были удивлены не меньше, полномочный представитель Германии никак не возражал против этого. Если верить Веезенмайеру, это объяснялось тем, что он хотел работать совместно со мной, а не против меня и намеревался прибегнуть к помощи партии «Скрещенные стрелы» только в крайнем случае. Мне же казалось, что решающим фактором была общая политическая и военная обстановка; имевшихся в наличии войск и пропагандистских усилий было уже явно недостаточно, чтобы продолжать и дальше политику давления, и время для переворота еще не пришло.

Все, что новое правительство могло сделать, – это спасти то, что еще можно было спасти. Я не мог принять немецкое предложение разместить на территории Венгрии оперативные соединения вермахта. Нельзя было не думать о будущем; ведь у нас были все причины опасаться того, что, если мы начнем вместе с немцами сражаться до фатального конца, победители покончат с Венгрией навсегда. В июле, еще до неожиданных перемен на фронте в Румынии, я отправил генерала Белу Миклоша со специальным посланием к Гитлеру. Он был принят 21 июля. Генерал сообщил немцам о том, о чем я уже говорил в Клессхайме: что, если Венгрии не предоставят обещанную ей помощь, она будет вынуждена выйти из войны. В конце августа, когда русские уже стояли у ворот Бухареста, Гитлер направил ко мне генерал-полковника Гудериана. Как свидетельствовал сам Гудериан, я не дал ему никаких гарантий. Ему, кажется, даже была близка наша точка зрения, так как он согласился отозвать венгерский кавалерийский корпус из-под Варшавы.