Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [10]

Когда капитану потребовалось обратиться к губернатору, он взял меня с собой в качестве переводчика. В детстве меня обучал французскому языку наш дворецкий, швейцарец. В процессе переговоров выяснилось, что в отсутствие практики я сильно подзабыл язык.

На острове Новая Каледония водится особый вид оленя – пятнистый олень. Я ходил на охоту с местным охотником, который выслеживал дичь по запаху подобно собаке, и это ему отлично удавалось.

В поисках никеля мы отплыли из Нумеа на Новые Гебриды. Из-за предательских рифов и недостоверных лоций во время плавания в архипелаге островов мы пользовались паровым двигателем. В те времена Новые Гебриды и Соломоновы острова были независимыми, и я полагал, что на случай, если барон Норбек нашел бы этот самый никель, Австро-Венгрия имела план аннексировать эти острова. Я так и не мог понять, почему австро-венгерская монархия не предприняла никаких попыток для захвата колоний. Адмирал фон Тегетхоф[12] попытался убедить власти Вены в необходимости для страны колониальных владений, указывая на то, что они привлекли бы к себе избыточное население империи, которое тогда не отправлялось бы на заработки в Америку. Вероятно, и Австро-Венгрия вполне могла бы добиться того же, чего добились небольшие страны, такие как Бельгия, Голландия или Португалия. Но адмирал Тегетхоф и его единомышленники не получили иного ответа, кроме того, что Австро-Венгрия не собирается проводить колониальную политику.

Новые Гебриды и Соломоновы острова населяли в то время только охотники за головами и каннибалы. Жившие в густых зарослях, уродливые, небольшого роста, иссиня-черного цвета кожи, бородатые, они вели постоянную ожесточенную войну с добытчиками соли за столь ценный продукт. Павших в бою воинов съедали. Миссионеров часто постигала та же участь. Островитяне устраивали им гостеприимную встречу, помогали в постройке дома; когда же со временем миссионеры набирали вес, их убивали и съедали.

Мне было поручено возглавить отряд, которому предстояло сопровождать Фуллона-Норбека после высадки на берег. Капитан поручил мне заботиться о его безопасности. Имея опыт передвижения по труднопроходимым джунглям, я подобрал отборную команду из 25 человек, а также моряков, хорошо вооруженных, которые должны были нести необходимое снаряжение. На первом острове мы взобрались на самую высокую гору. Геолог поднял камень, расколол его молотком и сразу же произнес: «Коралловое образование – можем идти дальше». На следующем острове все в точности повторилось. Я не позволял туземцам приближаться к нам, так как знал, что у них были отравленные дротики и стрелы. Каждый раз, когда они появлялись в поле нашего зрения, я сбивал выстрелами несколько кокосовых орехов с пальм, чтобы показать им, насколько далеко бьют наши ружья. У меня был переводчик из местных, бегло говоривший на английском. Его вывезли в Австралию, когда там появилась необходимость в рабочей силе. Местных жителей заманивали на корабли всякими мелкими подарками: стеклянными бусами, спичками, ножами. Когда они поднимались на борт, их просили выполнить кое-какую работу в трюме, и, когда они спускались вниз, корабль отчаливал. Мой переводчик научился в Австралии курить и был очень благодарен мне, когда я поделился с ним своим табаком, ведь со времени возвращения на свой остров он ни разу не имел возможности затянуться папиросой.

Наконец никель, а также золото были найдены в архипелаге Соломоновых островов на острове Гуадалканал, который стал ареной боев во Второй мировой войне. Поскольку у нас заканчивался уголь, а нам предстояло пройти через Торресов пролив между Австралией и Новой Гвинеей, то мы, покинув Гуадалканал, направились к острову Терсди (у северной оконечности Австралии, мыса Йорк на полуострове Кейп-Йорк), известному благодаря Робинзону Крузо. Там мы собирались загрузиться углем. Барон Фуллон-Норбек, которого я сопровождал в более чем тридцати высадках на берег и с кем был в наилучших отношениях, остался на острове, чтобы вернуться в Вену. На следующий год он продолжил поиски никеля, отправившись в путь на австро-венгерском корабле «Альбатрос». Это была экспедиция, которая имела трагический конец.

Видимо, Норбек посчитал, что туземцы не представляют опасности, и он убедил моего сменщика, что в мерах безопасности нет никакой необходимости. В любом случае, когда Норбек собирался совершить очередной разведывательный выход, он настоял на том, чтобы большая часть сопровождающих осталась внизу. Норбек и его люди начали подъем в сопровождении большого числа туземцев. Их вождь шел рядом с начальником экспедиции лейтенантом Будиком и попросил знаками показать ему револьвер, висевший у того на поясе. Когда Будик начал объяснять, как действует оружие, ниже по склону раздалось несколько выстрелов, и туземцы внезапно напали на отряд. Вождь принялся размахивать каменным топором, но Будик застрелил его. Несколько туземцев было убито, остальные бежали. Но и с нашей стороны не обошлось без потерь. Несчастному Фуллон-Норбеку раскроили череп. Мичман Бофор был убит, и с ним семь матросов. Раненых перенесли на корабль, но, когда на следующее утро на берег высадился отряд собрать трупы павших в стычке, от них не осталось и следа.