Жизнь Давида - [53]

Шрифт
Интервал

Смерти мелкого Семея и великого Иоава означают, что воля Давида действует и после его кончины. А конец Адонии проявляет все еще действующий магнетизм личности Давида. Этот эпизод также демонстрирует характер Соломона. После смерти Давида Адония приходит к Вирсавии с необычной просьбой. Он уже поклонился царю, своему младшему брату, и тот сказал ему: «Иди в дом свой».

Теперь, когда Давид умер — похоже, в тот самый момент, когда Давид умер, и Семей и Иоав еще живы, а Авиафар еще священствует, — Адония выходит из своего дома с желанием, которое своеобразным образом продолжает историю Давида в воображении его сыновей и жены Вирсавии:

«И пришел Адония, сын Аггифы, к Вирсавии, матери Соломона. Она сказала: с миром ли приход твой? И сказал он: с миром. И сказал он: у меня есть слово к тебе. Она сказала: говори. И сказал он: ты знаешь, что царство принадлежало мне, и весь Израиль обращал на меня взоры свои, как на будущего царя; но царство отошло от меня и досталось брату моему, ибо от Господа это было ему» (III Цар. 2, 13–15).

Размеренные, закругленные периоды этого диалога, предварительного фехтования между Вирсавией и Адонией, прекрасным старшим братом царя Соломона, обладают интимным, правдоподобным звучанием, далеким от стилизованных формулировок о седовласых головах и продолжающихся династиях. Адонии, видимо, тяжело сознавать, как близок он был к тому, чтобы стать царем. «У меня есть слово к тебе», — говорит он. Его просьба, к изложению которой они с Вирсавией постепенно приближаются, похожа на завуалированную политическую ставку. Чем-то все это напоминает, как Авенир вошел к наложницам Саула, чтобы унизить слабого наследника Иевосфея, или как Авессалом вошел к наложницам Давида по совету хитрого, как змей, человека Ахитофела. В этом жесте проглядывает страсть, с которой проявлялись искаженные сыновние и братские чувства, господствующие в семье Давида. В любом случае то, что после долгих хождений вокруг да около просит Адония у Вирсавии (термин «мачеха» вряд ли применим к полигамным семьям), поражает.

«Теперь я прошу тебя об одном, — говорит Адония Вирсавии, все еще уклоняясь от прямой просьбы, — не откажи мне. Она сказала ему: говори. И сказал он: прошу тебя, поговори царю Соломону, ибо он не откажет тебе, чтоб он дал мне Ависагу Сунамитянку в жену» (III Цар. 2, 16–17).

Сыновья Давида, похоже, обречены на то, чтобы тем или иным образом вступить на путь Давида. Форма, которую это свойство приобретает в данном случае, воплощаясь в единственной просьбе Адонии к Вирсавии, удивляет сверх меры. Вирсавия отвечает спокойно или, по крайней мере, не показывает своих чувств:

«И сказала Вирсавия: хорошо, я поговорю о тебе царю» (III Цар. 2, 18).

Следующий стих приоткрывает нам роль Вирсавии в правлении Соломона:

«И вошла Вирсавия к царю Соломону говорить ему об Адонии. Царь встал перед нею, и поклонился ей, и сел на престоле своем. Поставили престол и для матери царя, и она села по правую руку его» (III Цар. 2, 19).

В современном кинематографе поклон Соломона и установленный справа от молодого царя престол Вирсавии указывали бы на ее высокое положение и, возможно, на то, что она обладает властью над Соломоном. Однако, когда Вирсавия просит за Адонию — не важно, делает она это искренне или с расчетом, что ее просьба выльется для Адонии в большие неприятности, — несмотря на то что она сидит справа от Соломона, ее ждет не просто отказ, а упрек, полный иронии:

«И отвечал царь Соломон и сказал матери своей: а зачем ты просишь Ависагу Сунамитянку для Адонии? проси ему [также] и царства; ибо он мой старший брат, и ему священник Авиафар и Иоав, сын Саруин, [друг]» (III Цар. 2, 22).

В негодовании Соломона праведности немного, но здравого смысла достаточно. Допустить, чтобы Адония завладел Ависагой, прислуживавшей Давиду, для него равносильно передаче царства врагам — не только Адонии, но и священнику Авиафару и Иоаву. И Соломон, который в отличие от братьев Авессалома и Адонии не заводил себе для демонстрации царственного величия колесниц с бегущими впереди пятьюдесятью скороходами, здесь проявляет беспощадную и безусловно царскую твердость характера:

«И поклялся царь Соломон Господом, говоря: то и то пусть сделает со мною Бог и еще больше сделает, если не на свою душу сказал Адония такое слово; ныне же, — жив Господь, укрепивший меня и посадивший меня на престоле Давида, отца моего, и устроивший мне дом, как говорил Он, — ныне же Адония должен умереть. И послал царь Соломон Ванею, сына Иодаева, который поразил его, и он умер» (III Цар. 2, 23–25).

Этими казнями Соломон в каком-то смысле завершает историю жизни своего отца Давида. В то же время союз Соломона с египетским фараоном через женитьбу на его дочери, строительство Храма с помощью ремесленников Хирама Тирского, просьба Соломона Господу о даровании мудрости и то, что Господь даровал ему в ответ не только мудрость, но еще и богатства и удачу, множество жен Соломона и даже его противоречивая привязанность к чужеземным богам — все это очень напоминает Давида; очевидно, что так повторить его другие сыновья не смогли бы. Храм, в котором воплощена заветная мечта основателя династии, подобен последнему посланию Господа Давиду; это послание — его совершенный наследник Соломон.


Рекомендуем почитать
Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Талмуд и Интернет

Что может связывать Талмуд — книгу древней еврейской мудрости и Интернет — продукт современных высоких технологий? Автор находит удивительные параллели в этих всеохватывающих, беспредельных, но и всегда незавершенных, фрагментарных мирах. Страница Талмуда и домашняя страница Интернета парадоксальным образом схожи. Джонатан Розен, американский прозаик и эссеист, написал удивительную книгу, где размышляет о талмудической мудрости, судьбах своих предков и взаимосвязях вещного и духовного миров.


Евреи и Европа

Белые пятна еврейской культуры — вот предмет пристального интереса современного израильского писателя и культуролога, доктора философии Дениса Соболева. Его книга "Евреи и Европа" посвящена сложнейшему и интереснейшему вопросу еврейской истории — проблеме культурной самоидентификации евреев в историческом и культурном пространстве. Кто такие европейские евреи? Какое отношение они имеют к хазарам? Есть ли вне Израиля еврейская литература? Что привнесли евреи-художники в европейскую и мировую культуру? Это лишь часть вопросов, на которые пытается ответить автор.


Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе

Очерки и эссе о русских прозаиках и поэтах послеоктябрьского периода — Осипе Мандельштаме, Исааке Бабеле, Илье Эренбурге, Самуиле Маршаке, Евгении Шварце, Вере Инбер и других — составляют эту книгу. Автор на основе биографий и творчества писателей исследует связь между их этническими корнями, культурной средой и особенностями индивидуального мироощущения, формировавшегося под воздействием механизмов национальной психологии.


Слово в защиту Израиля

Книга профессора Гарвардского университета Алана Дершовица посвящена разбору наиболее часто встречающихся обвинений в адрес Израиля (в нарушении прав человека, расизме, судебном произволе, неадекватном ответе на террористические акты). Автор последовательно доказывает несостоятельность каждого из этих обвинений и приходит к выводу: Израиль — самое правовое государство на Ближнем Востоке и одна из самых демократических стран в современном мире.