Жизнь Давида - [21]
Так начинается кровавая междоусобица между двумя военачальниками — Авениром, сыном Нира, и Иоавом, сыном Саруи — родной или сводной сестры Давида. Здесь опять вокруг Давида, потомка Руфи, мистически проявляется матрилинейный мотив: ведь колено Ефремлян, к которому принадлежит Давид, — единственное, названное по родоначальнице, и родственные связи родни Давида — Иоава и Асаила прослеживаются от матери.
Через некоторое время после убийства у пруда Авенир, номинально представляющий Иевосфея, носителя царского титула, приходит с двадцатью спутниками в Хеврон, столицу Давида, для мирных переговоров.
Авенир говорит как влиятельный политик, он предлагает объединить Израильское царство с принадлежащим Давиду Иудейским царством. Давид отвечает требованием вернуть ему жену Мелхолу, за которую он заплатил сотней краеобрезаний филистимских. Авенир соглашается, и его отпускают с миром. Но вскоре после того, как Авенир пускается в обратный путь в Израиль, с набега возвращается Иоав.
Когда Иоав прибывает ко двору Давида в Хевроне и узнает, что Авенир уехал безнаказанным, военачальник заявляет царю свой протест:
«Чтó ты сделал? Вот, приходил к тебе Авенир; зачем ты отпустил его, и он ушел? Ты знаешь Авенира, сына Нирова: он приходил обмануть тебя, узнать выход твой и вход твой и разведать все, чтó ты делаешь» (II Цар. 3, 24–25).
Иоав обвиняет Авенира в обмане и шпионаже. Он не говорит своему царственному дяде, что Авенир — тот человек, который пробил древком копья живот младшего брата Иоава Асаила; впрочем, Давид должен был знать об этом. Повествование не сохранило нам ответа Давида на обвинения, брошенные Иоавом Авениру. И очевидно, что молчанием Давид осторожно освобождается от ответственности за то, что произойдет позже:
«И вышел Иоав от Давида и послал гонцов вслед за Авениром; и возвратили они его от колодезя Сира, без ведома Давида» (II Цар. 3, 26).
Слова «без ведома Давида» кажутся почти признанием обвинения. И вот снова происходит смертоубийство, о котором сообщается:
«Когда Авенир возвратился в Хеврон, то Иоав отвел его внутрь ворот, как будто для того, чтобы поговорить с ним тайно, и там поразил его в живот. И умер [Авенир] за кровь Асаила, брата Иоавова» (II Цар. 3, 27).
Убийство Авенира, с одной стороны, напоминает деловую формальность: выполнение заранее оговоренных условий закладной или контракта, подписанных и нотариально заверенных у Гаваонского пруда в тот момент, когда опытный воин Авенир остановился и направил свое копье, подобно самураю Куросавы, так, чтобы быстроногий Асаил, на полной скорости напоровшись на древко, сам нанизался на его тупой конец, который воткнулся в живот и вышел на спине.
Но с другой стороны, для царя Давида это происшествие — кроваво-простое в точном и заурядном кодексе племенных понятий — поднимает проблему искусства правления. Для Давида речь идет не об игровой площадке, где молодые самцы пляшут друг перед другом в вычурном, безрассудном балете взаимного уничтожения; и не о жестокой, но справедливой мести солдатской мафии за убийство брата Иоава и племянника самого Давида. Для него это политический вопрос. Теперь Давид просто обязан объединить Израильское и Иудейское царства и как-то найти такое место, где он со всей убедительностью и благопристойностью будет стоять посреди своих подданных, между кровью военачальника Авенира и домом Авенира, с одной стороны, и собственным могущественным военачальником Иоавом, с другой.
Поэтому следующий стих — это публичное объявление или политическое заявление самого Давида. Политическое заявление, выраженное в проклятии:
«И услышал после Давид [об этом] и сказал: невинен я и царство мое вовек пред Господом в крови Авенира, сына Нирова; пусть падет она на голову Иоава и на весь дом отца его; пусть никогда не остается дом Иоава без семеноточивого, или прокаженного, или опирающегося на посох, или падающего от меча, или нуждающегося в хлебе» (II Цар. 3, 28–29).
Опора на посох, очевидно, означает телесную слабость, а все проклятие целиком, как и запугивание Авениром Иевосфея, напоминает категории «первичной орды». Правитель Давид также принуждает Иоава, чью семью он только что проклял, принять участие в ритуале, который мы можем назвать политически просчитанным. При этом Давид, возможно, совершенно искренне переживал происходящее, и его искреннему чувству не могло помешать даже то, что он прекрасно знал: Иоав обязательно заставит Авенира вернуться в Хеврон, захватит его и убьет по законам кровной мести.
«И сказал Давид Иоаву и всем людям, бывшим с ним: раздерите одежды ваши и оденьтесь во вретища и плачьте над Авениром. И царь Давид шел за гробом [его]. Когда погребали Авенира в Хевроне, то царь громко плакал над гробом Авенира; плакал и весь народ» (II Цар. 3, 31–32).
Этим Давид ставит себя выше обыкновенного слабого человека Иевосфея; он также отделяет себя от вспыльчивого Асаила и даже от хитроумного военачальника Авенира, который не придумал способа избежать меча кровной мести. Таким же образом Давид отделяет себя и от своего слуги и адепта Иоава. Царь повел себя, как опытный политик. И чтобы еще яснее и решительнее продемонстрировать свою позицию в деле о смерти Авенира, Давид идет дальше, и этого нельзя ожидать даже от самых лучших политиков — Давид сочинил стихотворение, посвященное убитому военачальнику. «И оплакал царь Авенира:
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Что может связывать Талмуд — книгу древней еврейской мудрости и Интернет — продукт современных высоких технологий? Автор находит удивительные параллели в этих всеохватывающих, беспредельных, но и всегда незавершенных, фрагментарных мирах. Страница Талмуда и домашняя страница Интернета парадоксальным образом схожи. Джонатан Розен, американский прозаик и эссеист, написал удивительную книгу, где размышляет о талмудической мудрости, судьбах своих предков и взаимосвязях вещного и духовного миров.
Белые пятна еврейской культуры — вот предмет пристального интереса современного израильского писателя и культуролога, доктора философии Дениса Соболева. Его книга "Евреи и Европа" посвящена сложнейшему и интереснейшему вопросу еврейской истории — проблеме культурной самоидентификации евреев в историческом и культурном пространстве. Кто такие европейские евреи? Какое отношение они имеют к хазарам? Есть ли вне Израиля еврейская литература? Что привнесли евреи-художники в европейскую и мировую культуру? Это лишь часть вопросов, на которые пытается ответить автор.
Очерки и эссе о русских прозаиках и поэтах послеоктябрьского периода — Осипе Мандельштаме, Исааке Бабеле, Илье Эренбурге, Самуиле Маршаке, Евгении Шварце, Вере Инбер и других — составляют эту книгу. Автор на основе биографий и творчества писателей исследует связь между их этническими корнями, культурной средой и особенностями индивидуального мироощущения, формировавшегося под воздействием механизмов национальной психологии.
Книга профессора Гарвардского университета Алана Дершовица посвящена разбору наиболее часто встречающихся обвинений в адрес Израиля (в нарушении прав человека, расизме, судебном произволе, неадекватном ответе на террористические акты). Автор последовательно доказывает несостоятельность каждого из этих обвинений и приходит к выводу: Израиль — самое правовое государство на Ближнем Востоке и одна из самых демократических стран в современном мире.