Жизнь Большой Реки - [69]

Свернувшись в клубок, прикладываюсь к бутылке. Я высосал ее до последней капли. Подействовало. Погружаюсь в сон.

Когда я проснулся, время было уже, по-видимому, не раннее. Похоже, погода наладилась, потому что сквозь крышу палатки пробиваются солнечные лучи. Откуда-то сверху слышу людские голоса, как будто разговаривают надо мной. Прислушиваюсь несколько минут, но не могу разобрать ни слова. Заинтригованный, я тяну застежку «молнию» на входе в палатку и вылезаю наружу. Прямо передо мной, отделенное узкой полосой грязной воды, стоит огромное фрахтовое судно. Наверху у борта толпятся матросы. Похоже, собрался весь экипаж. Это их голоса я и слышал. Вдоль этого борта я плыл ночью в поисках берега, пока не наткнулся на привязанную лодку. Для экипажа, должно быть, загадка: откуда ночью расцвела у них под носом, на болотистом берегу, странная палатка? А эта полузатопленная байдарка?

Сейчас мне что-то кричат улыбающиеся лица, орут, заглушая друг друга. Я ничего не понимаю из их слов. Смотрю на флаг — голландский. Если это голландцы, то они, по-видимому, знают и английский. Я посылаю им приветствие на языке людей моря, вежливо замечая, что погода хорошая. Кто-то из них отвечает и после недолгого молчания задает вопрос:

— Не одолжить ли вам брюки?

Общий взрыв дикой веселости там, наверху, а я лишь в этот момент соображаю, что стою перед ними, как меня мама родила. Что делать? Мой вчерашний костюм, сброшенный около палатки, надеть нельзя. Стирать его в болоте я не стану. Поэтому я только спрашиваю: где префектура? А может, у них на палубе есть кто-нибудь из портовой администрации? Выясняется, что префектура далеко, нужно обогнуть весь порт и уже тогда искать ее в городе. Снова раздаются непритязательные остроты. Я зол. Думаю: если гора не идет к Магомету, то пусть Магомет подойдет к горе. Подожду, пока мной заинтересуются портовые власти. Осторожно, чтобы снова не упасть в болотную грязь, вытаскиваю из байдарки запасную одежду. Тщательно отжимаю ее и развешиваю на палаточных оттяжках. Потом снова влезаю в палатку и засыпаю как ни в чем ни бывало. В конце концов моторка префектуры отыскала мою палатку, матросы разбудили меня деликатным похлопыванием по полотнищу. Стали допытываться, кто такой, откуда, что я вообще тут делаю. Обычные полицейские вопросы. А я твержу одно: хочу видеть господина префекта! Отвезите меня к господину префекту! Там все выяснится. Я требовал решительным тоном, и это подействовало. Собрав чуть подсохшую одежду, я уплыл на моторке, а один из матросов остался на берегу, чтобы стеречь мое имущество, которое они принимали за контрабандные товары.

Встреча с префектом выглядела довольно оригинально. Я стоял в качестве «задержанного» посередине приемной в компании грозно выглядевшего матроса. Другой матрос прошел доложить о нас. Из соседней комнаты слышались возбужденные голоса. Вдруг двери отворились, и в них появился мой друг префект. Взглянул гневным взором, глаза у него округлились от удивления, он сказал: «О-о-о?» — и… исчез. Только вытянувшийся в струнку матрос успел торжествующе посмотреть на меня, как ему снова пришлось застыть по стойке «смирно», так как префект выскочил в приемную, держа в одной руке бутылку виски, в другой стакан. Каким приятным был первый глоток в такой ситуации! А потом, по аргентинскому обычаю, мы хлопали друг друга по спинам.

Но к сожалению, я должен отказаться от гостеприимства своего друга. По-прежнему меня мучают спешка и установленный срок. У меня, правда, есть в запасе несколько дней, но еще одно-другое непредвиденное препятствие, и я могу оказаться на мели прямо у финиша.

К оставленным палатке и байдарке я возвращаюсь с почетным сопровождением на катере префекта. Он лично провожал меня. Матросы помогают привести в порядок байдарку, почистить и свернуть палатку. Экипаж «голландца» уважительно относится сейчас к прощальным процедурам. На их глазах я пью «отвальную» с самим префектом.

Он сопровождал меня до самой реки, до самой Параны. Здесь требуется небольшое пояснение: я не знал и лишь на собственном опыте убедился в том, что порт Вилья-Конститусьон вовсе не лежит на Паране. Этот порт, можно сказать, вдвойне расположенный в глубине материка. С главного стрежня Параны большие суда входят в него через специально вырытый рукав. Поэтому вода здесь (о, я не хотел бы оскорблять жителей Вилья-Конститусьон), вода здесь… несколько застоявшаяся.

Меня поглощают хозяйственные дела. Развешиваю одежду. Мне нужно как следует высушить все свое имущество. Пользуясь теплыми пополуденными часами, обвешиваю вещами мачту, нос и корму байдарки. Я не трачу времени на стоянку и плыву дальше со всеми этими декорациями.

Мимо меня проплывают су самых различных размеров, окрасок и принадлежностей. Даже танкеры с нефтью, керосином, бензином, на бортах которых выведена видимая издали надпись «Эксплозиво» (взрывоопасный груз). Для меня такое предупреждение— чистая теория: ведь мне опасность столкновения не угрожает. Однако я вспоминаю услышанную как-то историю о столкновении двух танкеров. Один возвращался порожним, другой был наполнен несколькими тысячами тонн жидкого топлива. Какой-то неудачный маневр в тумане на узком отрезке фарватера… Говорят, река горела на протяжении нескольких километров.