Живые, пойте о нас! - [42]
Двигаться было все труднее. Лечь на лед, немного отдохнуть… Нельзя! Он должен дойти, должен передать записку.
…Печка в караульном помещении была жарко натоплена, сквозь высокое окно пробивался сумрачный зимний день.
Юра лежал на постели, прикрытый темно-серым одеялом.
«Куртка, где моя куртка?! — подумал мальчик. — Ведь там под воротником записка».
Юра не знал, у своих он или у фашистов. Может быть, немцы подобрали его, обессилевшего, на льду и сейчас попытаются выведать все.
— Очнулся, сынок? — дружелюбно пробасил кто-то. Голос был знакомый. Юра обернулся.
В белом полушубке, затянутом ремнями, и ушанке с кожаным верхом и «крабом», на него глядел багроволицый с мороза, немолодой командир.
Юра узнал его. Это был капитан с Ораниенбаумского «пятачка», посылавший его и Расторгуева в разведку.
— Где я?
— В Кронштадте, где же еще? Что — не веришь? Гляди, — указал он на ясно видную сквозь окно шапку Кронштадтского собора.
— Записка! — шепотом проговорил мальчик.
— Всё, всё нашли, — отозвался капитан. — Спасибо тебе, Юра! Лежи, отдыхай, поправляйся, ты свое дело сделал.
Записка, ради которой Юра шел через залив, стоившая, быть может, жизни тому, кто писал ее, дошла по назначению.
Ее содержание Юрий Михайлович так никогда и не узнал.
Не знает он до сих пор ничего и о судьбе Расторгуева и его товарищей по камере, спасших юному моряку жизнь,
Записка, доставленная Юрием Грязевым, была последней вестью о десантниках, которые в ночь на 5 октябри 1941 года ушли из Кронштадта на петергофский берег.
Разведчик Карпов вспоминает
Долгое время нам не удавалось отыскать тех, кто бы мог полнее раскрыть историю поисков высаженного в Петергоф десанта.
Лишь в тридцатую его годовщину дал о себе знать человек, имевший непосредственное касательство к судьбам героев этой повести.
В газете «Кронштадтский рабочий» были опубликованы воспоминания подполковника запаса Виталия Васильевича Карпова.
Старый заслуженный балтиец и сейчас живет в Кронштадте, передавая опыт, морскую выучку молодому поколению.
Мы встретились с Виталием Васильевичем, участником трех войн — испанской, финской, Великой Отечественной.
Карпову было двадцать пять лет, когда он в 1937 году добровольцем сражался в рядах интербрпгадовцев в Испании.
Молодой коммунист зимой 1939/40 года служил на линкоре «Марат», участвовал в боях с белофиннами.
Осенью 1941 года старший политрук Виталий Карпов и его товарищи обеспечивали высадку на занятый фашистами берег Финского залива корректировщиков артиллерийского огня кораблей Балтийского флота.
Наиболее ответственным заданием для группы Карпова стал поиск петергофского десанта.
— В момент высадки десанта, — вспоминает Виталий Васильевич, — мы находились в районе Морского канала. Нашему радисту поручили настроиться на волну передач десанта. Радист хорошо знал «почерк» своего товарища из отряда Ворожилова. Но уже к утру пятого октября связь оборвалась. Позднее мы получили боевой приказ скрытно проникнуть в Петергоф и узнать о судьбе моряков. В опасную операцию уходили ночью восьмого октября. Справиться с заданием было нелегко. На выполнение его полагалось тридцать шесть часов.
Если бы разведка к назначенному времени не вернулась, это означало бы, что моряки погибли. Но удача сопутствовала группе Карпова. Она благополучно высадилась на занятый фашистами берег.
Разведчики были одеты в гитлеровскую форму. Каски, маскировочные черно-желтые плащ-палатки, немецкого покроя сапоги, в руках трофейные автоматы.
Большинство людей в группе говорили по-немецки свободно. Разведчики должны были попытаться у самих же немцев узнать, что случилось с десантом.
Путь разведчиков был нелегким. Четырнадцать километров шли они по обочинам до окраин Петергофа.
Тяжелые мысли владели Виталием Васильевичем.
Почему уже четвертые сутки нет известий от десанта? С наблюдательного пункта на Кронштадтском соборе, с вышки здания штаба были видны вспышки выстрелов на петергофском берегу. Там бой! Но десант дерется один с превосходящими силами врага.
А что, если фашисты с самого начала знали о готовящемся десанте? Не могло этого быть.
О нем знали лишь несколько человек на флоте.
Катерникам сказали, что их корабли уйдут на Лисий Нос для переброски войск в Ораниенбаум.
Краснофлотцы, отобранные в десант, из казарм больше не выходили. Каждому объяснили его задачу, рассказали об особенностях обстановки на берегу, сообщили возможные маршруты отхода.
— Забегая вперед, — вспоминает Карпов, — расскажу о том, как уже в конце войны, под Кенигсбергом, в руки балтийцев попал офицер абвера. Он сообщил о том, что находился в момент высадки кронштадтского десанта в Петергофе. Пленный показал: «Мы не ждали удара с моря. В Кронштадт нами был специально заслан человек, в задачу которого входило в случае обнаружения подготовки к выходу десанта оповестить нас сигналом. Такого сигнала не последовало».
