Живые мертвецы в Далласе - [43]

— Я поправлюсь, — сказала я. — Спасибо.

Я попыталась застегнуть блузку — там еще оставалось несколько пуговиц, — но мои руки слишком сильно дрожали. Впрочем, ему было неинтересно смотреть на мою кожу. Она не привлекала его внимания. Он оставался все так же хладнокровен.

— Годфри, — проговорил Гэйб очень тонким голосом. — Годфри, она хотела убежать.

Годфри встряхнул его, и Гэйб замолк.

Получается, Годфри и был тем вампиром, которого я видела глазами Бетани. Глазами единственной запомнившей его тем вечером в «Крыле летучей мыши». Глазами, которые больше ничего не увидят.

— Что вы собираетесь делать? — спросила я его тихим и ровным голосом.

Блеклые голубые глаза Годфри мигнули. Он не знал.

Эти татуировки были сделаны, когда он был еще жив. Очень странные символы, чье значение было утеряно, наверное, много веков назад. Какой-нибудь ученый полжизни бы отдал за право на них взглянуть. А я вот пялилась совершенно бесплатно.

— Пожалуйста, выпустите меня, — сказала я со всем достоинством, что смогла собрать. — Они меня убьют.

— Но ты общаешься с вампирами, — сказал он.

Я стреляла глазами по сторонам, пытаясь понять, к чему он клонит.

— А, — нерешительно сказала я. — Но ведь вы вампир, не так ли?

— Завтра я публично искуплю свой грех, — ответил Годфри. — Завтра я встречу зарю. Впервые за тысячу лет я увижу солнце. Тогда я узрю лик Господа.

Ну хорошо же.

— Это ваш выбор, — сказала я.

— Да.

— Но не мой. Я не хочу умирать. — Я бросила взгляд на лицо Гэйба, которое изрядно посинело. Кажется, Годфри сжимал его несколько сильнее, чем следовало бы. Я подумала, стоит ли мне об этом сказать.

— Ты водишься с вампирами, — повторил Годфри, и я снова посмотрела ему в лицо. Лучше было не отвлекаться.

— Я люблю, — сказала я.

— Вампира.

— Да. Билла Комптона.

— Все вампиры прокляты, все они должны встретиться с солнцем. Мы пятно, позор на лике земли.

— А эти люди — я показала вверх, имея в виду Братство — эти люди что, лучше, Годфри?

Вид у вампира был очень беспокойный и невеселый. Он был голоден, как я заметила. Впалые щеки белы, как бумага, светлые волосы колыхались на голове, наэлектризованные, а глаза на фоне бледной кожи кажутся кусками голубоватого мрамора.

— По крайней мере, они люди, часть замысла Господня, — тихо сказал он. — Вампиры же — исчадия ада.

— И вместе с тем вы относились ко мне гораздо лучше вот этого человека.

Который, кстати, был уже мертв. Я постаралась не передернуться и снова сосредоточилась на Годфри, который значил для меня сейчас гораздо больше.

— Но мы отнимаем кровь у невинных. — Блеклые глаза Годфри смотрели прямо в мои.

— Кто невинен? — задала я риторический вопрос, надеясь, что это не слишком похоже на Понтия Пилата, который вопрошал, что есть истина, хотя сам прекрасно это знал.

— Ну, дети, — сказал Годфри.

— Так вы… Пили кровь детей? — Я прикрыла рот ладонью.

— Я убивал детей.

Я долго не могла придумать, что сказать. Годфри стоял и грустно смотрел на меня, держа в руках тело Гэйба, давно забытое.

— Что же остановило вас?

— Ничто меня не остановит. Ничто — кроме смерти.

— Простите, — пробормотала я. Он страдал, и мне действительно было его жаль. Но будь он человеком, я бы без тени сомнения сказала, что он заслуживает электрического стула.

— Скоро стемнеет? — спросила я, не зная, что еще сказать.

У Годфри, конечно, не было часов. Я предположила, что он бодрствовал потому, что мы находились под землей, а он был еще и очень стар.

— Через час.

— Пожалуйста, отпустите меня. Если вы мне поможете, я смогу выбраться отсюда.

— Но ты сообщишь вампирам. Они нападут. Мне не дадут встретиться с зарей.

— Зачем ждать до утра? — спросила я, охваченная внезапным раздражением. — Идите наружу. Сделайте это сейчас.

Годфри был потрясен. Он уронил Гэйба, который упал на пол с глухим стуком, и даже не глянул на него.

— Церемония запланирована на восход, придет множество верующих, — объяснил он. — Фаррела тоже приведут для встречи с солнцем.

— Какая же роль была предназначена мне?

Он пожал плечами.

— Сара хотела посмотреть, обменяют ли вампиры на тебя одного из своих. У Стива был свой вариант. Он хотел привязать тебя к Фаррелу, чтобы ты сгорела вместе с ним.

Я онемела. Не от того, что у Стива родилась такая идея, а от того, что он считал это привлекательным для своей паствы. Ньюлин был еще более сумасшедшим, чем я думала.

— И вам кажется, что люди будут рады видеть казнь молодой женщины без всякого суда? Они подумают, что это обычная религиозная церемония? Неужели вы считаете, что те, кто задумал для меня эту смерть, по-настоящему верующие?

По его лицу пробежала тень сомнения.

— Даже для людей это будет некоторой крайностью, — согласился он. — Но Стив считает, что это будет сильным заявлением.

— Конечно, это будет сильным заявлением. И звучать оно будет так: «Я сошел с ума». Я знаю, что в этом мире множество плохих людей и плохих вампиров, но не верю, что большинство людей в этой стране, даже просто в Техасе, сочтут зрелище горящей женщины поучительным.

Годфри охватили сомнения. Я озвучила его собственные мысли, неоднократно, наверное, посещавшие его и до этого.

— Они прессу пригласили, — сказал он.