Живые мертвецы в Далласе - [3]

— Ой, — прошептала я. — Вот черт.

На сиденье был втиснут Лафайет, повар одной из смен у Мерлотта. Одежды на нем не было. Это его тощая нога с малиновыми ногтями мешала двери закрыться, его труп возносил зловонные миазмы к небесам.

Я торопливо вернулась к машине и объехала здание, изо всех сил давя на сигнал. Сэм выбежал из служебного входа как был, в фартуке. Заглушив мотор, я выскочила из машины так быстро, что едва успела это заметить, и обвилась вокруг Сэма, как пронизанный статикой чулок.

— Что, что случилось? — Обеспокоенный голос Сэма прогремел в самом моем ухе. Я отпрянула и посмотрела на него, стараясь, впрочем, не глядеть слишком пристально. Он был небольшой и компактный. Его золотисто-рыжие волосы поблескивали в свете неяркого утреннего солнца, а в глубоких синих глазах светилось понимание.

— Лафайет, — сказала я и заплакала. Это было нелепо, глупо и совсем бессмысленно, но я не могла остановиться. — Он лежит мертвый в машине Энди Бельфлера.

Руки Сэма напряглись за моей спиной, он снова прижал меня к себе.

— Сьюки, ты не должна была этого видеть, — проговорил он. — Мы позвоним в полицию. Бедный Лафайет.

Работа поваром у Мерлотта не подразумевает и не требует исключительного кулинарного таланта. В меню входят только несколько видов сэндвичей и картофель фри, так что повара у нас меняются часто. Но Лафайет, к моему удивлению, задержался дольше обычного. Он был геем, причем ярко выраженным, пользовался косметикой и носил длинные ногти. Люди в северной Луизиане куда менее терпимы, чем в Нью-Орлеане, и я полагаю, что Лафайет, еще и цветной, страдал от этого довольно сильно. Но вопреки — а может, и благодаря — этим трудностям, он был весел, забавно неловок, умен, и в общем-то неплохо готовил. Он умел делать какой-то особенный соус для гамбургеров, и те пользовались постоянным спросом.

— У него были здесь родственники? — спросила я Сэма. Мы перестали обниматься и вошли в здание, в офис шефа.

— Двоюродная сестра, — пробормотал Сэм, выстукивая на телефоне «девять-один-один». — Подъезжайте к бару Мерлотта на Хаммингберд Роуд, — сказал он диспетчеру. — Тут мертвый человек в машине. На стоянке, прямо перед зданием. О, и вы можете, если сочтете нужным, предупредить Энди Бельфлера. Это его машина.

На том конце линии раздался вопль, слышимый даже мне.

Через черный ход зашли, хихикая, Даниэль Грэй и Холли Клири, официантки утренней смены. Обе — разведенные женщины чуть старше двадцати пяти. Даниэль и Холли были давними подругами и казались на работе вполне счастливыми, коль скоро были вместе. У Холли был пятилетний сын, ходивший в детский сад, а у Даниэль — семилетняя дочь и совсем маленький мальчик, которого на время работы она оставляла у матери. Я никогда с ними не сближалась, хоть мы все трое и относились к одной возрастной группе — слишком они были замкнуты друг на друга.

— Что произошло? — спросила Даниэль, едва увидев мое лицо. Ее собственное, узкое и веснушчатое, сразу приобрело обеспокоенное выражение.

— А почему там стоит машина Энди? — спросила Холли. Кажется, какое-то время она встречалась с Бельфлером. У нее были короткие светлые волосы, свисавшие вокруг лица, как вялые лепестки ромашки, и очень красивая кожа. — Он что, провел там ночь?

— Нет, — ответила я. — Не он.

— А кто?

— Лафайет.

— Энди разрешил черномазому спать в своей машине? — Это была грубовато-откровенная Холли.

— Что с ним? — А это — проницательная и неглупая Даниэль.

— Не знаем, — сказал Сэм. — Но полицию мы вызвали.

— Ты имеешь в виду, что он мертв, — проговорила Даниэль медленно и осторожно.

— Да, — сказала я. — Именно это мы и имеем в виду.

— У нас всего час до открытия. — Руки Холли устроились на ее круглых бедрах. — Что же теперь делать? Если даже полиция позволит нам сегодня начать работу, кто будет готовить? Люди ведь явятся на обед.

— Лучше на всякий случай принять меры, — сказал Сэм. — Хотя я думаю, что откроемся мы хорошо если после обеда. — И пошел в кабинет вызванивать запасных поваров.

Странно было открываться, будто Лафайет вот-вот войдет и расскажет об очередной вечеринке, как несколько дней назад.

Со стороны дороги послышался вой сирен, с шуршанием припарковались машины. Когда мы расставили столы со стульями и разложили приборы, появилась полиция. Бар Мерлотта находится за городской чертой, то есть в зоне ответственности Бада Диаборна, окружного шерифа. Бад, хороший друг отца, уже поседел. У него было забавное лицо, делавшее его похожим на мопса, и матовые коричневые глаза. Когда он вошел, я заметила, что на нем тяжелые сапоги и широкополая шляпа. Наверное, его вызвали прямо с фермы. Бада сопровождал Элси Бек, единственный чернокожий детектив на всю окружную полицию. Элси был настолько черен, что белая рубашка на нем казалась по контрасту почти светящейся. Его галстук был идеально повязан, деловой костюм безукоризнен, а туфли начищены до блеска.

Бад и Элси… Для комплекта здесь не хватало третьего, и я готова была поспорить на что угодно, что Майк Спенсер, окружной коронер и директор похоронного бюро, сейчас находится на стоянке и провозглашает мертвым беднягу Лафайета. Майк имел немалое влияние на дела округа и был другом шерифа.