Живые и прочие. 41 лучший рассказ 2009 года - [2]
Когда родился Томаш, Ноэмия понесла его в деревню к старой Торезе. Тореза умела завязывать ветер, нагонять тучи, лечить несчастную любовь и родимчик. Рыбаки считали ее ведьмой.
Хороший мальчик, одобрительно сказала Тореза, распеленав Томаша, мокрый. Мокрый Томаш махал розовыми ногами и ворковал, как прибой. Хороший мальчик, повторила Тореза. Увози его отсюда.
Почему, спросила Ноэмия. Потому что отец захочет его забрать, сказала Тореза. Что ты тогда будешь делать? Ноэмия открыла рот, чтобы сказать, что отец ничего не захочет, что отец мертв, она сама закопала его за башней, но посмотрела в слезящиеся серо-зеленые глаза Торезы и просто кивнула. Я как река, неожиданно подумала она. Дотекла до океана, сейчас потеку обратно.
Ноэмия никогда не рассказывала Томашу ни про океан, ни про инженера Эужениу Рамуша. Она учила его носить воду ведрами из реки, колоть дрова, собирать дикую ежевику на варенье, сажать кукурузу и капусту. Когда Ноэмия умерла, Томаш не стал закапывать ее на кукурузном поле, как она просила, а завернул в одеяло, положил под навесом для дров и принялся таскать камни для башни.
Башня у него вышла неровная и не очень высокая, но все равно было видно, что это башня, длинная и узкая. В изножье Томаш зарыл завернутую в одеяло Ноэмию, а наверху установил керосиновую лампу. Вечером он засветил лампу, сел у башни, привалившись к ней спиной, и закрыл глаза. Воздух пах солью, рыбой и водорослями, и раздавались странные звуки, как будто у ног Томаша колыхалось сразу очень много воды.
Андрей Сен-Сеньков
КОЛЫБЕЛЬНЫЕ В СЛОМАННЫХ МУЗЫКАЛЬНЫХ ШКАТУЛКАХ
Моему сыну
Музыкальные шкатулки со сломанными механизмами играют колыбельную так странно, что меняется смысл ее текста. Мнется пижамка синтаксиса детского сна. Ребенок пропадает в то место, куда выбрасывают безнадежно засохшие цветы, неделю назад зря пойманные немолодой подружкой невесты.
В польской колыбельной поется о том, что иногда правило «родителей не выбирают» не срабатывает. Для этого нужно обмануть аистов белых камер слежения. И родиться у той, у которой, если потребуется, хватит сил перерезать красный видеошнур клюва.
В аргентинской колыбельной поется о том, что сразу не нужно закрывать глаза. Перед тем как наступить ресницами на пол сна, надо, чтобы проверили периметр нового места соленые телохранители наворачивающихся на слезах глаз.
В венгерской колыбельной поется о том, что у ангела собаки самый красивый на свете ошейник, а ангел кошки летает выше всех вкусных птиц. Моего ангела, малыш, ты можешь использовать в качестве живого щита, когда будешь пробиваться наверх, туда, где все живут в бесконечном гражданском браке.
В литовской колыбельной поется о том, что маленькому актеру нужно предельно осторожно играть в игры, у которых отрицательное математическое ожидание. Может случиться театр, где зрители любят на поражение. Срежиссировав выигрыш, проигрываешь пальцы, вставляя их в драмкружки серебра и золота.
В исландской колыбельной поется о том, что в этом мире больше не бывает детских писателей. Книги, которые они не успели написать, можно подглядеть при первом поперечном разрезе во время вскрытия тонкого тела пустой страницы.
В каталонской колыбельной поется о беременной кошке, принесшей к двери хозяйки пойманную беременную мышь. Все женщины начинают часто дышать. У всех эмбрионов учащается сердцебиение, когда они слышат хруст.
Какая-то очень серьезная поломка, и в перуанской колыбельной поется о выступлениях Гудини. Когда на сцене его погружали в воду, зрители тоже — непроизвольно — задерживали дыхание. Через минуту в тишине среди публики можно было услышать глубокие выдохи пуф, пуф, пуф. Лопались кожаные пузыри, люди тонули в синих креслах. После представления они возвращались к обычной жизни. Часто купались, часто ездили к морю, никогда не топили щенят. Так хорошо они жили вовремя не похороненными.
В арабской колыбельной поется о том, что в голодные годы на вкус лошадь ничем не отличается от всадника. Прокусывая разделяющее их седло, рискуешь потеряться внутри того, кто в свое время внимательно делал и всадника, и коня. Делал с такой любовью, с какой маленькая собачка имитирует совокупление на ноге хозяина.
Во вьетнамской колыбельной поется о пляжных фотографиях. О тех, где головы просовывают в разрисованный картон и ты забавно превращаешься в капитана пиратского корабля, русалку или циркового силача. Точно так же Бог просовывает голову к нам в живот, а мы притворяемся, что это очень весело — заболеть раком печени.
Египтяне поют чужую колыбельную о том, как артисты блошиного цирка сушат потные рыжие шкурки после представления. Пока они голенькие лежат на спинах, поджав усталые лапки кверху. Завтра блохам снова прыгать миниатюрными австралийскими животными, кормя кровью хранящихся в сумках на животе невозможных кенгуру.
В латышской колыбельной поется о том, как, испугавшись чего-то, независимый человек резко всплывает с глубины. В крови победно закипает кислород красно-белыми фанатскими шарфиками московского «Спартака». Любой наш матч общего прошлого всегда проходит на чужом поле с подкупленным судьей.
Однажды писатель Дмитрий Дейч предложил нам собрать «Чайную книгу» – сборник рассказов, персонажи которых пьют чай, а авторы рассказывают читателям о способах его заварки. Так мы и сделали.С тех пор прошло много лет, и даже подумать страшно, сколько чашек, пиал и стаканов чая мы все за это время выпили. И сколько новых историй успели выслушать и рассказать. Самое время собрать «Новую чайную книгу» с новыми историями, и новыми рецептами, и новыми надеждами.Вот она.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Город моей мечты из него свалить.Если вы не знаете, где это, я вам расскажу и покажу пальцем на карте. Видите, вот здесь, вот он. Ниже. Правее. Еще правее и еще ниже. Видите, фига? Это и есть небольшой турецкий городишко В., расположенный в самом нижнем правом углу геополитической карты Российской Федерации.Здесь вообще всё по-турецки и сплошной обман: даже Новый год наступает не в полночь, как, например, в Мск или Спб, а на семь часов раньше. Говорят, все дело в расстояниях, но какой дурак поверит, что время от праздника до праздника измеряется километрами.
Лора Белоиван — писательница отчаянная. И не потому, что она отчаивается — она как раз не отчаивается никогда, а весело, отважно и дерзко встречает все удары судьбы — а потому что живет у моря-океана, в самом дальнем русском городе Владивостоке, среди портовых докеров и биржевых брокеров, потому что плавала по этому морю-океану, потому что ничего не боится — ни в жизни, ни в литературе, разве что летать на самолете.Читать ее весело, временами страшно. Любителям очень изящной словесности, которые не часто слышат выражения моряков дальнего плавания, читать эту книжку не советую, они могут быть шокированы.
Уникальный для российского читателя шанс познакомиться с взглядами нынешних противников глобального капитализма и составить представление об актуальной антибуржуазной культуре. В первый том входят авторы, наиболее тесно связанные с разными версиями анархизма, такие как Даниэль Герен, Хаким Бей, Ноам Хомский и многие другие. Во второй том входят авторы революционного левого радикализма, менее связанные с анархистской теорией и практикой, такие как Франц Фанон, Андре Горц, Тони Негри, Борис Кагарлицкий и многие другие.
Сказки у нас не заканчиваются и никогда не закончатся. Со временем тексты становятся лучше, а авторов — больше, и вообще все только начинается. Всегда, каждый день, в любую минуту все только начинается, а вы и не знали небось.
Владимир Курносенко - прежде челябинский, а ныне псковский житель. Его роман «Евпатий» номинирован на премию «Русский Букер» (1997), а повесть «Прекрасны лица спящих» вошла в шорт-лист премии имени Ивана Петровича Белкина (2004). «Сперва как врач-хирург, затем - как литератор, он понял очень простую, но многим и многим людям недоступную истину: прежде чем сделать операцию больному, надо самому почувствовать боль человеческую. А задача врача и вместе с нимлитератора - помочь убавить боль и уменьшить страдания человека» (Виктор Астафьев)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..
Ольга - молодая и внешне преуспевающая женщина. Но никто не подозревает, что она страдает от одиночества и тоски, преследующих ее в огромной, равнодушной столице, и мечтает очутиться в Арктике, которую вспоминает с тоской и ностальгией.Однако сначала ей необходимо найти старинную реликвию одного из северных племен - бесценный тотем атабасков, выточенный из мамонтовой кости. Но где искать пропавшую много лет назад святыню?Поиски тотема приводят Ольгу к Никите Дроздову. Никита буквально с первого взгляда в нее влюбляется.
Эта книга пригодится тем, кто опечален и кому не хватает нежности. Перед вами осколки зеркала, в которых отражается изменчивое лицо любви. Вглядываясь в него, вы поймёте, что не одиноки в своих чувствах! Прелестные девочки, блистательные Серые Мыши, нежные изменницы, талантливые лентяйки, обаятельные эгоистки… Принцессам полагается свита: прекрасный возлюбленный, преданная подруга, верный оруженосец, придворный гений и скромная золушка. Все они перед Вами – в "Питерской принцессе" Елены Колиной, "Горьком шоколаде" Марты Кетро, чудесных рассказах Натальи Нестеровой и Татьяны Соломатиной!
Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.
Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!