Живые и мёртвые - [250]

.

Макс Глакмен, изучая народности Южной и Юго-Восточной Африки (в частности, тонга), обнаружил у них обычай межклановых шутливых отношений: у каждого клана есть два или более «клана-шутника», членам которого позволено подшучивать, подтрунивать и язвить над его членами. У тех кланов, в свою очередь, есть свои «кланы-шутники». Моральная значимость этого обычая состояла, в частности, в том, что ряд моральных действий и санкций не мог быть применен в отношении «нарушителя» его собратьями по клану в силу связывающей их клановой солидарности, и полномочия по их осуществлению делегировались «кланам-шутникам». Таким образом, формировалась сеть кланов, отграниченных друг от друга клановой солидарностью и вместе с тем ритуально связанных друг с другом и оказывающих друг другу взаимную поддержку в сохранении и укреплении морального порядка[353].

Б. Малиновский, изучая население Тробрианских островов, описал такую характерную для него форму ритуальной экономики, как кольцо Кула: жители каждого из многочисленных островов регулярно совершали морские экспедиции на другие острова, и такие экспедиции сопровождались передачей даров; в конце концов, круг дарений замыкался, и какие-то заезжие гости преподносили дары им[354].

В основе описанной Уорнером символической деятельности американских ассоциаций, как бы она содержательно ни отличалась от австралийского тотемизма, клановых шутливых отношений у народов Африки и ритуальной торговли у меланезийцев Тробрианских островов, лежит аналогичная форма социально-структурных взаимосвязей. Каждая ассоциация — подобно австралийским и африканским кланам и меланезийским островным сообществам — обладает определенной официальной доктриной и некоторой совокупностью ритуалов (сборища, совместные трапезы и выезды на природу, речи и их прослушивание и т. д.), которые укрепляют связи солидарности между ее членами и отграничивают ее как группу от других групп[355]. Членские составы ассоциаций частично пересекаются друг с другом, как это имеет место в случае австралийских кланов: член данной ассоциации может быть также членом других ассоциаций, как и член австралийского клана периодически выступает как член более широких групп, объединяющих несколько кланов на время проведения совместных обрядов. Сеть взаимно пересекающихся членских составов ассоциаций в американском сообществе с формальноструктурной точки зрения аналогична сети взаимно пересекаюшихся широких ритуальных клановых группировок в Австралии. Такая сеть связывает охватываемых ею индивидов в паутину непосредственных и опосредованных отношений: каждый хотя бы косвенно связан с любым другим через цепочку непосредственных отношений, каждое из которых включено в систему взаимодействия той или иной группы (ассоциации, клановой группировки), связанной общими ритуалами и внутренней солидарностью. Кроме того, существуют ритуальные связи между ассоциациями, ярким примером которых являются «круги дарений», реализующиеся в кампаниях по сбору денежных пожертвований: ассоциации участвуют в пополнении фондов друг друга, и — поскольку двусторонняя (или круговая) перекачка денег фактически сводит к нулю материальные выгоды — между ними образуется система сугубо символических (ритуальных) связей, аналогичная по форме системе ритуальных дарений у тробрианцев и системе моральных связей между кланами у тонга.

Социально-антропологический анализ позволяет выявлять такого рода общие формальные структуры, лежащие в основе самых разных (с точки зрения содержательного наполнения) символических систем. В отличие от пестроты культурных феноменов, формы социально-структурных связей очень немногочисленны.

То, что институт добровольных ассоциаций обеспечивает такую систему структурных связей, дает Уорнеру основания для вывода о том, что ассоциации — один из важнейших институтов, поддерживающих интеграцию и стабильность в американском сообществе. И инструментом осуществления такой функции являются организуемые и проводимые ассоциациями ритуалы: как сакральные, так и сугубо секулярные.

Мертвые ходят среди живых: социальная личность и потенциальное бессмертие знака

Современного читателя, привыкшего к экстравагантному стилю мышления, трудно чем-либо удивить, но Уорнер предлагает поистине диковинное понимание общества: в его трактовке общество включает не только живущих его членов, но также умерших и еще не родившихся. Это, в некотором роде, эвристическая метафора, и Уорнер старается избегать ее буквалистских применений, в отличие от критиков, писавших, что в книгах Уорнера посреди современного американского мегаполиса орудуют примитивные орды и мертвые ходят по улицам города.

Тем не менее, это не просто метафора, призванная напугать или ошарашить слабохарактерного читателя. Такое понимание общества восходит к дюркгеймовской и радклифф-брауновской трактовке природы общества и личности. С точки зрения Дюркгейма, общество есть реальность sui generis, реальность особого порядка, несводимая к другим, и соответственно человек, включенный в природный порядок и участвующий в то же время в этой особой реальности, выступает в двух своих ипостасях: как органический индивид и как социальное существо. Радклифф-Браун развил далее идею «социальной личности» (чаще, правда, он употребляет термин