Живые домики - [15]
Неужели бегемоты могут так хорошо плавать, что даже могут жить в озере Виктория?
Действительно, бегемоты очень хорошо плавают и большую часть своей жизни проводят в воде. Они даже спят в воде. При этом во сне они рефлекторно, не просыпаясь, поднимаются наверх, делают вдох и снова отпускаются на дно. Бегемоты могут находиться под водой до десяти минут. А вот маленькие бегемотики, недавно появившиеся на свет, всплывают через каждые 20–40 секунд. Когда бегемот ныряет, то он плотно закрывает ноздри и прижимает уши. Интересно, что никаких особых приспособлений для плавания, таких как ласты или плавники, у них нет. Во время плавания бегемоты совершают движения ногами точно такие же, что и при передвижении на суше.
Чёрная мамба
– Когда-то моя работа была – ловить змей, – сказал Генри, пожилой англичанин, с которым я познакомился в заповеднике Мката, где мне посчастливилось прожить больше месяца. – Мы с женой с юга, из-под Претории, она там доучивалась, а я был профессиональным ловцом. Змей я сдавал в Центр, где их доили, добывали яд. Мне хорошо за это платили!
Генри и его жену я видел часто: она работала в заповеднике врачом, а он целыми днями слонялся по посёлку.
– Когда-то равного мне не было во всём Трансваале. Если повезёт, я покажу вам, как надо обращаться со змеями, – закончил он.
Мне повезло. Однажды утром я был разбужен тревожным стуком в дверь.
– Собирайтесь, идёмте. Божичи говорят, что видели кого-то в своём сарае, – послышался голос Генри.
Ферма Божичей, сербов, сбежавших из Боснии и поселившихся здесь, чтобы держать коров и продавать молоко заповеднику, была на самом краю посёлка. Хозяева, муж и жена, встретили нас на дороге.
– Ты что видел? – спросил Генри хозяина. – Можешь описать?
Серб покачал головой:
– Я видел один хвост. Чёрный хвост, который скрылся, как только я вошёл в сарай. Там у нас сложены листы – фанера и жесть, которые остались от коровника. Впрочем, в сарае темно, хвост мог быть и коричневым. Я мог ошибиться.
– Скорее всего, и ошибся. Может быть, там вообще никого нет.
Сказав это, Генри сбросил с себя аккуратный чехол, наподобие тех, в которых любители рыбной ловли носят свои спиннинги, вытряхнул из него две двухметровые палки с зажимами на концах и, сунув руку в карман, достал из него ещё и маску с очками.
– Это если змея окажется черношейной коброй, – объяснил он мне. – Слыхали про такую?
Я кивнул. Ещё бы! О кобре, плюющей ядом прямо в глаза человеку, знает каждый, кто хотя бы раз заглянул в книги об африканском зверье.
– Открывай!
В сарае был свободен пол, а стена напротив входа закрыта стеллажом. Генри приказал нам держать дверь распахнутой, а сам, не выпуская из одной руки свои палки, начал другой рукой стаскивать с полок листы. Он тащил их очень медленно, а вытащив, отдавал нам.
Наконец, мне показалось, что на полке что-то мелькнуло.
– Стоп, она здесь! – сказал Генри и сдёрнул с лица маску с очками. – Эта не плюнет. Не заслоняйте мне свет.
Момент, когда показалось всё туловище, я не видел. Я видел только, как Генри, переложив одну из палок в свободную руку, быстрым движением воткнул её во что-то блестящее. Щёлкнул зажим. Генри начал медленно вытаскивать змею, держа наготове вторую палку. Щёлк! Ещё один зажим сошёлся, на этот раз – на змеиной шее. Грохоча, обрушивая листы, ловец поволок змею к выходу.
– Мамба, – довольно проговорил он. – Чёрная мамба. Два метра, не правда ли? Даже два с половиной, – гордо добавил он. – Божич, иди вызывай джип. Повезём выпускать её. А вы, мадам, принесите из дома мешок. Только без дырок!
Когда Божич пригнал из штаба заповедника автомашину, у ног Генри уже шевелился коричневый джутовый мешок.
Грунтовой дорогой мы повезли нашу добычу в глубь заповедника.
Заехав в редколесье, мы остановились, и Генри вынес мешок на дорогу.
– Отойдите! – Он развязал узел и, отскочив, ловко высыпал змею на дорогу. Ошеломлённая солнцем мамба свернулась чёрными кольцами и настороженно подняла голову. И тогда Генри вдруг крикнул нам:
– Скорее назад, в джип!
Но опасность грозила нам не со стороны змеи. Из-за поворота дороги показался слон. Он медленно шёл, поводя ушами. Мы впрыгнули в машину и, очутившись в безопасности, стали наблюдать, что произойдёт. Слон двигался прямо на змею.
Мамба скоро поняла, что перед ней новый враг. Но она не испугалась и не поползла прочь. Она вытянулась во всю длину, приподняла голову и широко раскрыла пасть. Моё зрение стало необычно острым, мне даже показалось, что я вижу свисающие с верхней челюсти два длинных кривых зуба и капли яда на них.
Змея была великолепна. Она ничего не могла сделать слону, не могла прокусить толстую кожу его ног, не могла дотянуться до хобота или рта, но она не уходила. Змея зашипела.
И тогда слон остановился и, потоптавшись на месте, нехотя повернул. Он отступал, брёл, помахивая из стороны в сторону хоботом. И только тогда, когда он скрылся за деревьями, мамба чёрными петлями скатилась с дороги в траву.
– Не ожидал! – сказал Генри про змею, а я подумал: как неравноценны силы человека и зверя и как всякое наше вторжение в жизнь дикой природы искажает настоящий облик и характер животного.
