Живун - [111]
Довольно скоро Сенька наловчился. Как и Гриш, он выбивал с помощью деревянной втулки сердцевину из чурок. Затем осторожно снимал дерево слой за слоем. Получались стенки толщиной в палец. Приделывал к кринкам дно, крепил их обручами из таловых прутьев… За работой как-то забывались горести…
Но мартовские метели не долго выли. Не долго длилась и работа.
Еще ярче засияло солнце. Поднималось выше и выше по небосклону. Еще ослепительнее сверкала земля, покрытая иссиня-белым снегом. Мужики снова становились на лыжи, надевали берестяные очки и спешили в тайгу, на промысел.
…Нигде так не ждут весны, как на Севере. Долгая, суровая зима изнуряет. В буранные дни Елення без конца вздыхала:
— Скорей бы уж весна-то наступила, а то пуржит, аж на душе муторно.
И вот было радости, когда однажды Илька в тихий день, посиживая на крылечке, вдруг увидел летящую ворону.
— Ворона, ворона! — взвизгнул он радостно.
Ребятишки, резвившиеся во дворе, подхватили его крик. Все задрали головы, каждый показывал рукой вверх, перебивая друг дружку:
— Вон она, ворона! Ворона прилетела! Кар-р! Кар-р!
Услышав шум, выскочили из изб женщины. Увидели на березе черную птицу. Обрадовались не меньше детишек:
— Вот и дождались весны! Не зря сегодня Ворна-хат.[18]
Ворона — первый вестник весны на Севере.
А недели через две, когда кое-где по берегам проток и рек завиднелись проталины, прилетели и снегири-пуночки. Они кружились стайками, рассыпая в весеннем воздухе звонкие трели, и в поисках корма садились на проталины, на выпуклую, как сдобная буханка, дворовую печь, освобожденную от наледей ветром и солнцем. Вот стало радости детям! Ловля снегирей — любимое занятие маленьких северян. Да и не только маленьких. Мужчины порой тоже увлекаются охотой на этих птичек. У них нежное и жирное мясо.
По тающему снегу стало трудно таскать лыжи. Промысел в тайге кончился. Взрослые вместе с ребятишками занялись охотой на снегирей. Один Мишка не принимал участия в ловле. Он упорно уходил по утрам на промысел, хотя возвращался всегда с пустыми руками.
Ловили снегирей небольшими петельками из конского волоса, нанизанными на крепкую нитку. Растягивали нитки с петельками на проталинах, рядом для приманки сыпали крошки хлеба или зерно. Ловились птички хорошо. Особенно в пасмурные со снежком дни, когда все вокруг затянуто белой пеленой и лишь проталинки темнели. К ним-то и манило снегирей…
К Пасхе охотники запасли по сотне, а то и больше на семью. До конца поста их хранили в ледничке вместе с остатком мяса забитых ранее телят и быка.
Разговенье ожидалось не скудное. Гажа-Эль с Гришем вздумали даже сготовить самогон и принялись ладить аппарат.
Один Мишка держался особняком. С приходом весны он стал еще сумрачнее, еще крепче полюбил одиночество, почти каждый день уходил в тайгу. От мрачных предчувствий ли, от солнца ли, но потемнел он до черноты. Когда Мишка не ходил в тайгу, он возился в конюшне. Словно знал, что кони его выручат в трудную минуту.
2
Дни стояли уже долгие, ночи — серые, вот-вот вовсе побелеют… Но весна не спешила радовать теплом. Иногда задувал северный ветер, делалось студено. Даже буранило. Вороны и снегири исчезли. Тайга за Хашгорт-Еганом по-зимнему куржавела. Казалось, зима раздумала уходить, решила еще повоеводить на земле.
В один из таких непогожих дней, незадолго до Пасхи, к соседкам прибежал встревоженный Сенька.
— Бабы, помогите… — проговорил он торопливо. — Парасся…
Соседки сразу догадались.
— Наконец-то! — сказала Марья. — С таким животом давно пора опростаться.
— Мне, что ли, пойти? — засуетилась Елення и кивнула Сеньке. — Веди Парассю в баню. Тепло еще, поди, там. Вчера топили. Сейчас приду…
Елення не ошиблась: в бане было тепло, и вода в котле над камельком не успела остыть. Она помогла Парассе войти в мыльню и приняла от Сеньки какие-то тряпки да детскую малицу, приготовленную для новорожденного.
— Не уходи, дожидайся в предбаннике, отнесешь ребенка домой, — предупредила Елення Сеньку и закрыла дверь.
Сенька уселся на лавочку и достал трубку. Руки его тряслись. Немного лихорадило. Он долго набивал трубку табаком, долго не мог высечь огня… Не только руки, но и мысли плохо повиновались ему, путались, куда-то пропадали… Спохватившись, что табачный дым может повредить младенцу, Сенька вышел из предбанника и прислонился к наружной двери, чтобы не прослушать, когда позовет Елення. Ожидать было невыносимо. Но назад он не отважился войти. В нем все напряглось.
Из бани доносились стоны и крики жены. Сенька ежился от них. «Ох сошло бы все!» — мысленно твердил он. «А если на Мишку похож будет?! — подкрадывался к нему страх. — Ух, гады они тогда, сволочи!» — сжимал Сенька кулаки.
Неподалеку от бани беспокойно суетился Гриш.
Не было у них еще такой критической минуты. Вот появится маленький человечек и либо примирит всех, либо рассорит до крови. Последнего больше всего боялся Гриш. Как бы Сенька чего не сделал с ребенком, как бы снова не схватился с Мишкой… На всякий случай Гриш наказал Элю быть наготове, а еще лучше зачем-нибудь зайти к Мишке и там дождаться конца родов.
Эль заглянул к Мишке и не узнал его: до чего трусит — лица на человеке нет. Яснее ясного — совесть нечиста. Кобель! Все засквернил. Перед товарищем, соседом сподличал. Хоть и захочет остаться в парме — не оставим. Сандру жаль… Ревет да костерит мужа, но что такому бабья побранка…
Книга кроме произведений старейшего ненецкого писателя содержит также воспоминания о нем.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.