Живун - [109]
— Бабушка, почему говорят, будто мы с тобой похожи? — спросил он тогда. — Я в зеркале вон какой, а у тебя лицо, как старая шаньга.
У бабушки в глазах заиграли смешинки, а на щеках появились ямочки.
— Погоди, мил дружок. Состаришься — и у тебя тоже лицо-то будет вроде старой шаньги.
— Ну да!
— А то как же? Вечно, что ль, молодым-то хочешь быть?
Бабушка вздохнула и принялась перечислять, что и скулы-то у них с Илькой широкие, и глаза одинаково зеленоватые, немного раскосые, и носы им Бог дал лопастые, и еще много-много другого…
— И проворен бы ты стал, поди, как я, ежели б не увезли тебя тогда на несчастную рыбалку… Что ж делать теперь с тобой? Как же быть-то? Неужто в люди не выйдешь из-за напасти этакой! Ой, коньэр ты, коньэр!..
Вспомнив этот разговор и в порыве благодарности за ласку, за песни и пляску, Илька обхватил ноги бабушкины и потянулся к ней на руки, шепча:
— Ох, как я тебя люблю!
Старуха подняла его, прижалась к нему морщинистой щекой.
— Охо-хо! Растешь вот, а как жизнь твоя сложится, один Бог знает. — Она кивнула на окно. — Будто за стеклом обледенелым сокрыта — не узреть, не угадать…
3
— Вот хорошо, что приехал! — Куш-Юр прервал беседу с сидевшими вокруг мужиками, встал из-за стола навстречу Гришу. Они по-братски обнялись, щека к щеке. И мужики, все до одного знакомые, мужевские, встали, улыбаясь, закивали головами. Потеснившись на лавке, уступили Гришу место рядом с председателем.
Довольный встречей, Гриш не спешил первым начинать разговор, ожидал, что скажет председатель. Не торопясь, набил трубочку, задымил.
Куш-Юр тоже медлил, Гриш чуял: таит для него председатель какую-то хорошую весть.
— Все дела сделал? — спросил Куш-Юр.
— Не-е, еще не все…
Кто-то из мужиков вставил не то шутливо, не то подковыристо:
— Дома, поди, с Петул-Васем все сторговал.
— Дом — не мир-лавка, дом — для домашнего, — не поддержав шутки, степенно ответил Гриш. — Маловато добычи привез. Пушнина по тайге бегает, рада-радешенька, что порох-дробь кончилась…
— Маловато, говоришь, а розвальни — с верхом? — недоверчиво уточнил один из посетителей.
— Кабы пушнина! Уголь то. — Гриш, прищурив глаз, посмотрел на мужиков: как отнесутся к его товару?
— Уголь? — разом переспросили несколько человек.
Не меньше других подивился и Куш-Юр.
— Что за уголь?
— Обыкновенный, черный, каким самовар разжигает баба. Березовый, крепкий!
Кое-кто из мужиков засмеялся:
— Опять с причудами. Как есть — Варов-Гриш…
Гриш не смутился, спросил сидевшего рядом мужика:
— У тебя есть? А-а-а, нет!.. И не продам тебе, если даже попросишь. В кузню завезу, Акиму Ковалю продам — ему на пользу и нам не в убыток. У вас березы нет, у нас — под боком, руби — не вырубишь, жги — не пережжешь. Нам вытопков с одной зимы-то на сто лет. Зачем добру пропадать!
От уверенных запальчивых слов Гриша мужики примолкли. Куш-Юр, напротив, с восторгом заговорил:
— Молодчага, молодчага! Так и надо! С головой! Доход сам в руки не придет. Здесь немного, там кое-что — все прибыль. А как иначе? Дельно, ничего не скажешь. Нам этих углей теперь для кузни мало надо. Давай, Гриш, делай свои дела: в кузне, в мир-лавке — и сюда возвращайся. Ждать буду. Очень ты нужен, даже хотел за тобой в Вотся-Горт посылать… А я покуда с людьми перетолкую.
«Зачем я нужен ему?» — терялся и догадках Гриш.
…Управился Гриш только затемно. Он уже не надеялся застать Куш-Юра в сельсовете. Но еще издали увидел свет в окне. «Ждет! — удивился. — Что-то важное должно быть…» — И с беспокойством вошел к Куш-Юру.
— Продал уголь? — поинтересовался Куш-Юр.
— Запросто. Аким купил.
— Сходную цену взял?
— Кто его знает, купец из меня не больно тороватый, да и уголь — не обычный товар…
— Ну-ну! — улыбнулся Куш-Юр, мол, не прибедняйся. И без всякого перехода спросил: — Как там поживаете?
Спросил скороговоркой, несколько рассеянно. Гриш сухо, без лишних деталей, принялся рассказывать про последние события. Он ревниво следил, как председатель слушает. Если без интереса, то и оборвет на полуслове. Но тот не пропускал ни слова. А когда услышал про избиение Сандры, насупился, сжал кулаки. Потом вроде огонек надежды блеснул в его глазах, внимательно дослушал до конца.
— Дела-а, — сказал Куш-Юр нараспев и расстегнул ворот гимнастерки, словно ему стало душно. Зачем-то снял шапку, почесал макушку, снова нахлобучил ушанку и осторожно осведомился: — Обратно в село не надумал? — Однако, не дожидаясь ответа, тут же добавил со значением: — Вид один имеем на тебя… — И другими словами, но почти то же, что и Вась, рассказал про Госрыбу, про те преимущества, которые она даст рыбакам.
Гриш не перебивал, ожидал дополнительных сведений. Но больше того, что говорил брат, Куш-Юр не сообщил.
— Знаю, Петул-Вась уже псе обсказал мне, — не стал скрывать Гриш.
— А-а-а… — В голосе Куш-Юра послышалось легкое разочарование: наверное, ему хотелось первому сообщить такую важную весть. — Ну, как?
— Не думал… Товарищей спросить надо, — ответил Гриш. Выждав с минуту, поделился своими опасениями насчет пармы, которые у него возникли после объяснения с Гажа-Элем.
Куш-Юр встал, заходил в волнении по комнате.
— Скажу честно тебе, и я сомневаться стал в вашей парме, — сказал он тихо и как-то виновато глянул на Гриша. — Радовался я за вас, верил, а теперь не знаю… Давно хотел сказать, да азарт твой удерживал. Ваш почин, ваша постоянная парма на выселке, жизнь сообща в складчину — это такое новшество! Коллективное ведение хозяйства — просто невиданная штука…
Книга кроме произведений старейшего ненецкого писателя содержит также воспоминания о нем.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.