Живучее эхо Эллады - [19]
Геракл носился, не жалея ног,
Изведал, нетерпением горя,
И близкие, и дальние моря,
Спешил с рассветом на сырые косы,
Седлал в ночи прибрежные утёсы,
Ощупывал сокрытый тенью грот,
В песок зарывшись, ждал у сонных вод…
Везения ему не обломилось,
Как будто бы Тюхэ над ним глумилась.
Хитёр и осторожен старец вещий,
Но, всё-таки, попал Гераклу в клещи!
Не разорвать железные объятья!..
– Оставь меня!.. Ведь мы с тобой, как братья! —
Вскричал Нерей. – Умру в твоих тисках!..
И вены вздулись на его висках.
– Не брат ты мне! – сказал воитель строго
И посильнее сжал морского бога.
Но вещий старец телом не был стар —
Силён, как бык, хоть с виду сухопар.
Он в образы входил – то зверь, то птица!.. —
С самим Гераклом не боясь сразиться.
Но до чего же сильным был герой!..
Он тешился борьбою, как игрой,
А чтобы бога одолеть скорее,
Стреножил утомлённого Нерея.
– Открой мне тайну – обретёшь свободу,
Иль век тебе теперь не видеть воду!
И обуял Нерея смертный страх:
– Хоть я не брат, но вовсе и не враг!..
Чего же ты мне голову морочишь,
Не проще ли сказать, чего ты хочешь?!
– Да ты ведь знаешь!..
– Может быть и знаю,
Но может быть, что цель твоя иная!
Зачем спешишь, как будто дом горит?..
Я расскажу тебе про Гесперид!
Всё расскажу, но только отвяжись!..
Всего дороже собственная жизнь…
И престарелый бог в согбенной стати
Поведал путь к садам, свободы ради.
А чтобы он не очень-то грустил,
Геракл тут же старца отпустил.
5
Передохнул – и снова в путь далёкий
При туго опоясанном ремне,
Туда, где небосвод золотоокий
Вздымает Атлас на своей спине.
Вот Ливии [18] бесплодную пустыню
Уже наполовину пересёк —
В карагачами скрытой котловине
Приметил еле видимый дымок.
Предстал очам великого ахея,
Когда туда явился весь в пыли,
Сын Посейдона и богини Геи,
Великомудрой матери – Земли.
Он с виду был уверенным и бравым,
А по натуре – истинный злодей,
Лукавый великан с дурною славой,
С коротким, звонким именем – Антей.
Звал путников передохнуть с дороги,
И, навязав борьбу, одолевал,
А побеждённых сын богов жестокий
Всегда немилосердно убивал.
К Гераклу подошёл с оскалом нервным:
– Поборемся?..
– А отчего бы нет?
И в тот же миг Антей ударил первым:
Пришельца не понравился ответ.
Удар тот был и вправду ощутимым,
Герой подумал: «Не собрать костей!..»
В единоборстве слыл непобедимым
Хранящий тайну опытный Антей.
Её он прятал вглубь души нескромной
(И боги догадаться не могли!):
Когда ослабевал борец огромный,
Касался телом матери – Земли.
И обновлялись силы в хищном сыне
От пяток и до самого чела,
Он черпал их у матери – богини,
Она его спасала, как могла.
Но вот Геракл, увиденному внемля,
Сообразил (хоть смейся тут, хоть плачь!):
Чем больше он швырял врага на землю,
Тем здоровее вскакивал силач.
От той догадки стал герой смелее,
Поднял Антея, волю дав рукам, —
Иссякли тут же силы сына Геи,
Геракл сдавил – и помер великан.
6
Что вынес воитель, осилит не каждый!
Испробовал вдоволь и зноя, и жажды,
Торопит вперёд непослушные ноги,
В зыбучих песках не находит дороги.
Солёная влага глаза ему щиплет…
Но вот, наконец, долгожданный Египет!
Геракл направляется к берегу Нила —
Волна утомлённое тело омыла.
Манит небольшая прибрежная роща,
Где ветер болтливые кроны полощет.
Он падает в травы, в душистую руту —
И всё забывается в ту же минуту.
И надо же было такому случиться!..
Египетский царь пожелал освежиться
(Он ехал куда-то со свитой своею),
Сманила прохлада тенистой аллеи.
Спускается Бусирис тропкой пологой
Туда, где Геракл, утомлённый дорогой,
Глубокого сна сновидения видел.
«Да он чужеземец!» – подумал властитель.
Смекалку свою проявил и сноровку:
– Эй, стража!.. Скорее тащите верёвку!
Свяжите-ка эту залётную птицу,
Такая добыча для дела сгодится!
Никто не таил за душою обиды —
Поступок царя был понятен для свиты:
Пленённых никто отпустить не попросит,
Коль Бусирис Зевсу их в жертву приносит.
Для жителей царства такое не диво.
Почти десять лет, как земля нерадива!
Давно урожаи в Египте забыты
И горя голодного чаша испита.
Явившийся с Кипра Фрасий – прорицатель
Царю предсказал (для себя же не кстати!),
Что Бусирис должен для пущего прока
Вести чужеземца на жертвенник бога
Один раз в году – и пойдут урожаи!
Тут царь закричал:
– Я глупцов обожаю!..
Хватайте его – на почин он годится! —
И в жертву принёс чужеземца – провидца.
Злой Бусирис, людям рождённый на гибель,
Губил чужеземцев, пришедших в Египет,
Лишая богами дарованной тверди.
Стоит и Геракл в ожидании смерти,
Смиренный во власти последней минуты.
Но вот он, как бык, разорвал свои путы —
И Бусирис тут же упал от удара:
Жестокому сердцу – жестокая кара!
7
О, сколько было познано героем
Опасностей, невиданных доселе?!
Они его одолевали роем,
«Одолевали», но не «одолели»!
Он всё-таки достиг земли предела
И, на титана глядя с изумленьем,
Как вкопанный стоял, а тот при деле,
Чуть-чуть согнув огромные колени,
Расставив ноги, что упёрлись в скалы,
Вперёд подавшись торсом широченным,
Держал небесный свод, а в нём блистала,
Как блюдо, располневшая Селена.
На лёгкой сини бархатного поля
В порядке, установленном веками,
Созвездия, учуяв ночи волю,
Мерцали золотыми огоньками.
Атлас держит небесный свод, изображённый в виде шара.
(Статуя I в. до н. э.)
– Всесильный и могущественный Атлас!