Живучее эхо Эллады - [16]

– Но к острову по суше нет дорог,

А я не бог, чтобы ходить по волнам!

Нелеп конец у моего пути —

Свою печаль я никуда не дену!

– Там остров Эрифейя – погляди! —

Где бьёт баклан крылом густую пену.

Бери скорее золотой мой чёлн

(Я в нём вожу коней и колесницу —

Ночь на восток скольжу по лону волн,

Чтоб на рассвете в небе появиться),

Есть время всё успеть!

Геракл вскочил,

В порыве счастья ликом багровея,

И чёлн его, как пёрышко, тащил

На берега зелёной Эрифейи.

Гелиос – бог солнца – взлетает в небо на колеснице, запряженной крылатыми конями (рисунок на вазе).

Тот находит, говорят, кто ищет,

И Геракл искомое нашёл:

Застучали камешки о днище —

И уткнулся в берег лёгкий чёлн.

Наконец герой дождался дела,

О котором думал на бегу,

Заждались в его колчане стрелы,

Палица скучает по врагу.

И воитель, собранный и строгий,

Наторевший в истинах простых,

Зашагал нетоптаной дорогой,

Пробираясь в зарослях густых.

Подальше от воды

пониже были травы,

Мычание коров

послышалось вдали.

Геракл прибавил шаг,

но Орфо, пёс двуглавый,

Явился перед ним.

как вырос из земли.

Такого не проймёшь

ни ласкою, ни криком,

Лишь ловкостью своей

да силою руки.

Собака пастуха

рычала страшным рыком,

Готовясь разорвать

Геракла на куски.

Но не таких врагов

разил в единоборстве

Могучий Зевса сын,

похожий на отца,

Победу добывал

в неистовом упорстве

И битву доводил

до полного конца.

Не ведая в бою

ни жалости, ни страха,

Не потчуя других

потоком лишних слов,

Он палицу вознёс

и со всего размаха

Обрушил на врага,

лишая двух голов,

И дальше заспешил.

Но тут же объявился

Огромный великан —

пастух Эвритион —

Геракл и с пастухом

отчаянно сразился,

Затем погнал коров

на Гелиоса чёлн.

Хозяин Герион,

разбуженный мычаньем

Породистых коров,

ночующих в логу,

Найдя своих друзей,

почтив тела молчаньем,

Виновника настиг

на самом берегу.

Был грозный Герион

чудовищным и страшным:

Три мерзких головы

три торса вознесли,

Шесть мускулистых рук,

готовых драться с каждым,

И шесть толстенных ног,

что шерстью поросли.

Над каждой головой

белёсый пар вздымался,

Во вздутых жилах кровь

струилась, как змея.

Сражаясь, он тремя

щитами прикрывался

И сразу мог метнуть

три кованых копья.

Когда его с небес

увидела Афина,

Опасность поняла

без всяких лишних слов:

«Стыд потеряла мать,

во всём она повинна:

Дитю Алкмены мстит

за Зевсову любовь.

Придётся мне помочь,

чтоб не было урона…

Зеницу поразить

сумеет остриё…»

Пустил Геракл стрелу,

прицелясь в Гериона,

Афина прямо в глаз

направила её.

Две новые стрелы

отправил, целясь рьяно

(Победы над врагом

желал всегда и он!),

А палицей забил

до смерти великана —

И бездыханным пал

трёхтелый Герион.

И вот понёсся чёлн

резвее и резвее,

В сиянье золотом

бежал по лону волн.

И перевёз герой

добычу с Эрифейи,

Хозяину вернув

его бесценный чёлн.

Под крыльями удач

и мысли дерзновенны:

Звучанием побед

на свете стоит жить!..

Теперь бы поскорей

коров пригнать в Микены,

Душой возликовав,

свой подвиг завершить.

Желанием пустым

душа сыта не будет,

А пищу для души —

не хочешь, но добудь!

Не прогневишь богов,

и люди не осудят…

И двинулся Геракл

в обратный трудный путь.

Испанию прошёл

и горы Пиренеи,

И Галлию, и Альп

нелёгкий перевал,

Италия звала,

водой своей синея,

К босым его ногам

гнала за валом вал.

Почти её прошёл,

но возле Региума

Одна из всех коров

явила нрав и прыть:

В тот миг, когда Геракл

своим предался думам,

Смогла через пролив

в Сицилию уплыть.

Царь, Посейдона сын,

не слишком скромный Эрикс,

Корову увидав,

забрал в свои стада.

Сын Зевса, обойдя

глухой скалистый берег,

Расстроился, что вновь

пришла к нему беда.

– Услышь меня, Гефест!.. —

вскричал, взывая к богу. —

Приди, постереги

мной пригнанных коров!..

Немилостив мой рок —

беспутный и жестокий… —

И к морю побежал,

сбивая ноги в кровь.

В Сицилию придя,

нашёл-таки скотину,

Да Эрикс не желал

добром её отдать:

– Попробуй, низложи, —

сказал, – меня на спину —

Корова для тебя

наградой может стать!

Царь Эрикс возомнил,

что он сильней героя.

– Давай! – сказал Геракл, —

не надорвать бы жил…

Ты, видимо, силён,

но я сильней, не скрою.

Царя в объятьях сжал —

и тут же задушил.

А Гера, зная всё

(она ли не богиня?!),

Чертога своего

не покидая кров,

Решила навредить

Гераклу и скотине,

И в бешенство ввела

ухоженных коров.

Ужасной явь была,

а Гере – как награда,

Осилит ли беду —

Геракл уже не знал.

И, наконец, собрав

во Фракии всё стадо,

Измученных коров

в Микены отогнал.

А нерадивый царь

на них не глянул толком,

Героя не спросил

о каверзном пути,

Над участью коров

раздумывал недолго —

Велел скорей их в жертву

Гере принести.

Подвиги Геракла: немейский лев; Кербер; кони Диомеда.

Лернейская гидра; керинейская лань.

Стимфалийские птицы; критский бык; Авгиевы конюшни.

Тройственный Герион; дерево Гесперид; битва с кентаврами.

Кербер (одиннадцатый подвиг)

Не охладел в борьбе Гераклов пыл,

Что был кипучим, ярким, многолетним,

Одиннадцатым подвиг этот был,

Одиннадцатым – значит, предпоследним…

– —

Богов Олимпа возблагодарив,

Геракл в душе надеялся на отдых.

Едва вернулся в мирный свой Тиринф,

Как снова царь послал его на подвиг.

Испорченное властью существо

Страдало часто от больного тела,

Но разгулялись вымыслы его,

Не ведая разумного предела.

Пожалуй, зависть разум превзошла,

Царя лишая совести и такта,

Но главною причиною была

Уверенность в несбыточности факта: