Живой журнал - [107]

— А я сделал всё, чтобы ты от меня не сбежала.

Ира смотрит на меня, я — на неё.

— А ты знаешь, о чём я сейчас думаю? — Она осторожно дотрагивается до моей руки. — Я, Андрей, думаю, что я бы с удовольствием посмотрела на вашу с Эль встречу, — Самойлова мечтательно зажмуривается. — Я думаю, что эта встреча могла бы произойти где-нибудь на Ламбетском мосту. Мне кажется, это было бы в духе «Двенадцатой ночи» Шекспира.

— Ага. «Пропавший Себастьян… Воскресшая Виола…», — я пропищал первую строчку и пробасил вторую. Потом смахнул воображаемые слёзы с глаз и сделал трагически-счастливое лицо, при виде которого Великий Бард (который, кстати, никогда не писал этих строчек) отвесил бы мне подзатыльник.

— Смешно, — Ира улыбается. — Кстати, а ты когда будешь Эль звонить?

— Не знаю.

— Не хочешь познакомиться с родственницей?

— А что, она мне уже родственница? — с издёвкой заключаю я.

— Ну, ты никогда не узнаешь наверняка, если собираешься и дальше игнорировать сам факт её существования… Но знаешь, что? Я всё же перешлю тебе контакты Эль. А ты мне пообещаешь, что ты ей позвонишь сегодня. Или — если, конечно, хочешь — то я подготовлю почву для вашего разговора с ней. Хочешь?

Смотрю на Иру:

— Самойлова, даже если я не хочу, ты же всё равно сделаешь всё, чтобы устроить наше знакомство. Ты же упрямая, да? … Хорошо, тогда я тебе обещаю, что я сегодня позвоню твоей Эль.

— Отлично. Ну так я на тебя надеюсь. — Самойлова открывает контактный блок и пересылает мне эсэмэсэкой координаты Эль, после чего прячет HTC в карман брюк. — А теперь… — многозначительно произносит она.

— Что «теперь»? — немедленно насторожился я.

— А теперь давай поговорим о наших с тобой отношениях. Для начала расскажи мне, что с тобой произошло? Ты, конечно, никогда не был хорошим мальчиком, но ты никогда не был таким, как сейчас. Что с тобой случилось, Андрей?

И я со всей отчётливостью понимаю: моё время быть с ней прошло. Оно закончилось. Оно просто вышло…

Я встаю и прислоняюсь спиной к уродливому тополю:

— Хочешь знать, почему я пришел за тобой вчера?

Ира с готовностью кивает, и я, глядя в самые синие, в самые искренние на свете глаза, честно ей рассказываю о том, как нашёл капсулу Симбада и почему связал найденное письмо с Фадеевым. Я поведал Самойловой обо всем, что я тогда передумал и выносил в себе. Исповедался перед ней, как прошлый год страшно меня изуродовал. Рассказал о том, как я не смог убить Фадеева и поэтому сначала решил подставить её, и что прошлой ночью я передумал использовать её в своей вендетте. Я признался Ире даже в том, как для собственной подстраховки, не зная, как далеко зайдёт мой разговор с Фадеевым, взял с неё слово не уходить от меня просто так и не играть против меня. Закончив свою исповедь, стою и жду, когда Ира пошлёт меня куда подальше или же уйдёт от меня сама. Но я снова с ней просчитался.

— Понятно… Жуткая пакость, конечно, — задумчиво произнесла Красная Шапочка и брезгливо поморщила носик. — Но ведь, если вдуматься, ты же в итоге выбрал меня, а не месть дяде Саше… — Не успеваю ничего возразить, как Ира вскинула на меня лучистый взгляд и задумчиво спросила: — Скажи, Андрей, а кем был этот самый «СИМБАД Альфа»?

— Прости, но этого я не могу тебе сказать.

Самойлова удивилась:

— Ты мне не доверяешь?

— Ир, не в этом дело. Просто это — не моя тайна.

Но, откровенно говоря, я мог бы нарушить слово, которое дал Фадееву. Но я не хотел, чтобы Ира начала искать убийцу своих родителей или же пустилась на розыски своего брата, которого, возможно, уже и в живых-то не было. Я не желал, чтобы Ира моталась между Карачи, Москвой и Александрией. Я был против того, чтобы она потеряла свой разум и покой, или чтобы она разрушила свою жизнь так, как это сделал я. Я был готов на всё, лишь бы эта женщина жила долго и счастливо… А ещё я подумал, что я, хитростью взявший её вчера, и Фадеев, всю жизнь лгавший ей, и Кейд, три дня назад объявивший на нее охоту — все мы, по сравнению с ней, мало чего стоим…

— Ну и что ты планируешь делать дальше, Андрей?

— Я не знаю. — Окинул взглядом пустынный и тихий московский двор, где сейчас решается наша судьба. — Знаешь, Ир, год назад мой привычный мир рухнул с треском. А сегодня его обломки ещё и погребли меня под собой. И теперь мне потребуется время, чтобы собрать себя заново… Знаешь, — и я ищу её понимающий взгляд, — у меня очень мало правил по жизни. Откровенно говоря, я вообще запреты не люблю. Но у людей должны быть какие-то условия… жизненные принципы, что ли… Кое-что обо мне ты узнала вчера. А что до моих убеждений, то последние два тебе будут не особо интересны, но первое моё правило звучит так: я не имею права быть вторым в том деле, которым я занимаюсь. Я никогда не забывал об этом законе, потому что быть вторым в моём деле означает поставить жизнь другого человека под удар. И я всегда был первым, всегда выигрывал… Ну, по крайней мере, так было до встречи с тобой. И теперь я должен снова стать самим собой. Но сначала я… Я хочу уехать.

— Куда? — Ира бледнеет, вытаскивает руки из карманов куртки и вцепляется в скамейку. — Андрей, куда?