Живой мертвец - [29]

Собака повернула голову на крик, потом её взгляд опять переместился на меня, рычать она не перестала.

— Лорд, миленький, иди кушать, тебя же хозяин к ужину зовёт, иди. Я тебя здесь подожду, ты поешь, и мы продолжим. Не заставляй хозяина ждать. Ну же, Лорд, ступай к миске, — шептала я.

Крик с призывом о еде повторился. Пёс сделал несколько шагов на зов и обернулся в мою сторону.

— Иди, Лорд, тебя ведь зовут. Я никуда не денусь, здесь подожду, — продолжала уговаривать я зверюгу.

Наверное, клич желудка взял верх, над разумом, потому как доберман рванул к заднему крыльцу дома, более не оглядываясь на меня. Посидев пару минут на стылой земле, я взяла курс к яблоньке, растущей у самого забора.

С горем пополам взобравшись на дерево, я перемахнула через забор. Так как ограждение было весьма высоким, то и приземление вышло не из приятных. Наверняка, растянула что-то, потому что боль в ноге была непереносимой, к ней добавлялась головная боль и тошнота. Стараясь не думать о плохом, я ковыляла, куда глаза глядят, лишь бы поскорее оказаться как можно дальше от этого негостеприимного дома.

Местность была не известной, видимо какой-то коттеджный посёлок на окраине Питера. Несмотря на сильную боль в ноге, продолжала идти, боясь остановиться и замёрзнуть.

Минут через двадцать, дома закончились, и дорога начала петлять меж сосен. Увидев впереди свет от фар приближающейся машины, я юркнула за дерево и подождала, пока машина скроется из виду. Через какое-то время я оказалась на оживлённой трассе. Подняв руку, села в первую остановившуюся машину, за рулём был дедуля.

— Отвезите меня в Питер на Набережную Мойки, дом 18, квартира 34, — прошептала я, почти теряя сознание.

— Так это же почти сто километров, — возмутился дед.

— Я Вам заплачу, сколько скажите. Только отвезите.

— Пять тысяч, деньги вперёд, — оживился дедуля.

— Возьмите в залог мои серёжки и кольцо, они золотые и стоят в несколько раз дороже, доедим до места, и Вы подниметесь со мной в квартиру. Пожалуйста, — я сняв с пальца кольцо и вытащив из ушей серёжки, протянула старику.

Он включил в салоне авто свет и одев очки рассматривал украшения, наверное проверяя пробы.

— Ладно, поехали, — проговорил дед, выключая свет и выстраиваясь в поток машин.

Я в изнеможении откинулась на сидение и задремала.

— Приехали, вылазь, — проскрипело над ухом.

Открыв глаза, я попыталась понять, где нахожусь, и чего от меня хотят. Мужчина нетерпеливо переминался у открытой двери авто. Мы у моего дома, а это мой извозчик, дошло до меня, наконец.

— Пойдёмте, — сказала я и попыталась подняться.

Это оказалось не так уж просто, нога распухла и отказывалась слушаться. Кое-как вылезла из машины и поковыляла в сторону подъезда. Дедуля шёл следом. Зайдя в подъезд и поднявшись на второй этаж, я позвонила в квартиру Клавдии Михайловны. За дверью раздался заливистый лай. Когда дверь всё же распахнулась, на меня смотрели испуганные глаза соседки, из которых бежали слёзы.

— Клавдия Михайловна, отдайте мужчине пять тысяч, деньги лежат у меня в спальне, в тумбочке со стороны окна, — это было последнее, что я успела сказать, потом меня в свои объятья приняла темнота.

Как сквозь сон до меня доносились голоса соседки, Жорика (откуда он здесь взялся) и ещё каких-то людей. Затем опять провал.

Не знаю, сколько прошло времени, но очнувшись и открыв глаза, я увидела над собой белый потолок. Меня окутывали какие-то трубки, а желание попить, было нестерпимым. С трудом повернув голову в сторону, увидела спящую в кресле Клавдию Михайловну. Я попыталась повернуться набок, не вышло. Что-то мне мешает, перевела взгляд на свои ноги. Левая нога пребывала в гипсе и была поднята высоко вверх. Наверное, моё копошение не было бесшумным, потому как бабушка открыла глаза и посмотрела на меня. Когда наши взгляды встретились, из глаз старушки покатились слёзы. Она осторожно встала и, подойдя ко мне, стала гладить меня по голове. Клавдия Михайловна плакала и улыбалась одновременно. Мне сейчас было сложно понять её реакцию на происходящее.

— Деточка моя, бедненькая, натерпелась. Я уж и не чаяла тебя живой увидеть. Как же ты нас напугала, — она говорила, и не замечала бегущих по щекам слёз.

Я попыталась её успокоить, но из горла вырывался один лишь хрип.

— Что ж это я старая, тут стою, я сейчас, ты только не закрывай глаза я мигом, — протараторила старушка и спешно поковыляла куда-то.

Господи, как же она осунулась и постарела. Неужели это из-за меня? Надо будет её в санаторий отправить, как только на ноги встану. Как же там Игоряша, он же один в пустой квартире? Все эти мысли роились у меня в голове, пока я не увидела открывающуюся дверь палаты и входящего в неё Жорика.

— Привет, матрёшка. Ну и напугала ты нас. Почти неделю в отключке пробыла, это Вам не шутки. Как самочувствие больная? — бодро говорил Жорка, стаскивая с меня какие-то провода и отключая неизвестные мне приборы.

— Пить, — это единственное, что я смогла выговорить.

— Сейчас, сейчас, — засуетился Жорик.

Взяв с тумбочки бутылку минеральной воды, он налил её в стакан и смочил мне губы, потом осторожно, с ложечки меня напоил.