Живое прошедшее - [61]

Прекращение работы с DHL лишило нас стабильного источника дохода и большинства клиентов, естественно, ушедших вместе с DHL. Общая беда – несвоевременная выплата зарплаты – стала угрожать и нам. Тогда мы закупили у знакомого партию импортного питьевого спирта Royal и время от времени отдавали его в ларьки на продажу. Благодаря этому мы спасались от инфляции и платили зарплату вовремя.

В конце 1990-х годов я полностью перешел на работу в «Экспресс-почту». Решение о переходе далось непросто – я уходил с интересной, престижной и неплохо оплачиваемой работы. Но в глубине души я понимал, что по своей природе я не госслужащий, тем более в условиях того времени и того университета, и решился на переход, несмотря на то, что работа в небольшом частном предприятии по-прежнему считалась сомнительным и ненадежным делом.

Из Гидромета я постарался уйти по-человечески. К этому времени я накопил некоторый административный опыт, насмотрелся на множество увольнений. В большинстве случаев увольняющиеся проявляли «житейскую мудрость»: до последнего скрывали свое намерение, а объявив о нем, тут же просили отпустить их как можно быстрее, не дожидаясь положенного по закону двухнедельного срока. Как правило, человек не говорил, куда он уходит. Так проявлялась одна из важных черт большинства наших соотечественников – скрытность. Возможно, это свойство родом из нашего нехорошего прошлого (Солженицын считал скрытность основной чертой островитян ГУЛАГа).

В середине 90-х нам пришлось искать новый офис. Я отправился в специализированную городскую организацию – Комитет по управлению городским имуществом (КУГИ), поскольку аренда у КУГИ была дешевле и надежнее, чем у частных арендодателей. С КУГИ надо было «уметь работать». И, как с таможней, меня постигла неудача. Мне так и не удалось найти хороший офис: то не было в наличии ключа от помещения, которое я собирался посмотреть, то выяснялось, что я не успел подготовить документы к нужному сроку. В итоге приходилось арендовать частные помещения. При очередной смене офиса мне неожиданно повезло – начальником КУГИ Василеостровского района стал человек из команды Михаила Маневича, в то время вице-губернатора Петербурга и начальника КУГИ города. Василеостровскому начальнику было лет тридцать пять. Это был доброжелательный и компетентный чиновник, который трудился, чтобы помочь таким, как я! Чудный сон, такого больше я не видел. Его управление работало как часы. Я и не думал, что рядовые сотрудники КУГИ могут так хорошо работать. Мы получили в аренду маленький заброшенный флигель в центре Васильевского острова, привели его в порядок и хорошо работали в нем, пока он не стал нам тесен. Тогда я в очередной раз убедился, насколько полезны предприниматели – за свои деньги мы отремонтировали помещение и превратили его для районных властей из обузы в источник пусть небольшого, но дохода.

В августе 1997 года М. Маневич был убит выстрелом снайпера. (Между прочим, снайпер стрелял с чердака дома, в котором когда-то жил знаменитый ленинградский фотограф М. С. Наппельбаум.) Начальника Василеостровского КУГИ перевели с понижением в другой район, и это учреждение приняло привычный облик. Последний раз я искал офис с помощью КУГИ в начале 2000-х и увидел, что за прошедшие несколько лет бюрократические процедуры сильно усовершенствовались. На этот раз я смог беспрепятственно осмотреть помещение и подготовить набор документов. Конкурс происходил на публичном заседании многочисленной комиссии. Я не успел включиться в работу, как обсуждение моего вопроса закончилось. Мне было отказано по той причине, что «район не нуждается в предприятии такого профиля». Помещение отдали под водочную торговлю. Я поздравил председателя районного КУГИ с «виртуозной» работой.

Такое развитие сомнительных порядков происходило не только в КУГИ, но и в милиции. Одним из самых опасных мест для наших курьеров была Санкт-Петербургская биржа на Васильевском острове. Часто при посещении следующего после биржи клиента нашего курьера обворовывали. Ясно, что за ним начинали следить после его выхода из здания биржи. Вероятно, преступники думали, что в пакете нашего сотрудника находятся деньги. Заявления милиция принимать отказывалась. После очередной кражи я настоял на том, чтобы курьер добился от милиции приема заявления. Его пригласили к следователю. Через какое-то время испуганный сотрудник позвонил мне и сказал, что следователь задает очень странные вопросы. Вопросы касались исключительно финансовых аспектов деятельности нашего предприятия, а не обстоятельств кражи. Опытные люди посоветовали мне немедленно забрать заявление.

В это же время происходил и встречный процесс – формирование цивилизованной бизнес-среды. Если в начале нашей деятельности в случае конфликта с партнером можно было услышать: «Побудьте на месте, сейчас к вам приедут», то к концу 1990-х предприниматель чаще получал по факсу претензию от юриста недовольного партнера. Ведущие курьерские фирмы страны объединились во Всероссийскую ассоциацию негосударственных операторов почтовой связи (АНОПС) с тем, чтобы цивилизованно отстаивать свои интересы и лоббировать их, в частности, в Госдуме. Я всячески содействовал созданию этой организации.