Живи, Донбасс! - [62]
А потом он увидел, что около самой калитки стоит зерг. В руках он держал палку с белой тряпкой и вяло ею помахивал.
Пришёл сдаваться, понял Меренков. На своих уже не надеется, податься ему некуда.
Тут нужно было действовать быстро. Зерг вполне мог оказаться настоящим, урождённым. За поимку настоящего зерга европейцы платили пятьдесят тысяч евриков. Для жителя Республики это были очень хорошие деньги. Даже с учётом налогов и всего прочего. Столько денег Меренков сроду в руках не держал.
Обращённый зерг тоже был небесполезен. В комендатуре за него дали бы пару сотен. Или налоговую льготу. Правда, у Меренкова, как ветерана, все мыслимые налоговые льготы и так имелись. А вот пара сотен очень не помешала бы.
Лучшие надежды не оправдались. Когда Володя вышел во двор, то понял — зерг обращённый. Это было видно и по фигуре, и по тому, что лицо его было закрыто балаклавой. Видимо, обратили его недавно. Зерги не любят человеческих лиц и, пока превращение не завершится, требуют от новичков закрываться.
Меренков подошёл поближе, держа перед собой оружие.
— Ты сдаёшься? — спросил он громко и отчётливо.
Зерг кивнул и бросил палку с тряпкой на дорогу.
— Сейчас мы пойдём в комендатуру, — так же громко и отчётливо сказал Володя. — Но сначала позвоню.
— Не звони, Воха, — вдруг сказал зерг.
Володя замер. Только один человек называл его Вохой, и это было очень давно.
— Не узнал меня? — зерг покачал головой. — Я Коха. Николай. Твой брат Коля.
Меренкову потребовалось секунды полторы, чтобы осознать ситуацию.
— Докажи, что брат, — сказал он.
Зерг почесал кожу под тряпкой. Меренков обратил внимание, что рука у него была трёхпалая, но без когтей.
— Помнишь, как на рыбалке у тебя крючок за ухо зацепился? Или как за Анькой в бане подглядывал?
— Про Аньку не помню, — сказал Меренков. — И вообще, не узнаю я брата Колю. Голос похож на брата. Смотрю — зерг.
— Ну так жизнь сложилась. Может, всё-таки к себе пригласишь? У калитки стоять неудобно. Оружия у меня нет. Ты не бойся.
Владимир прищурился.
— Не бойся, говоришь? А я вот боюсь. Так что давай-ка я тут постою, а ты вперёд проходи.
— В спину стрельнёшь? — попробовал ещё раз Коха, открывая калитку.
— Непременно, — пообещал Меренков. — Так что давай без глупостей. Заходи на крылечко. Открывай, не стесняйся.
Пока зерг возился с дверью, Владимир достал мобильник и нажал четыре раза единичку. Охранная система перешла в пассивный режим.
— Теперь сюда… — командовал он, — теперь налево… налево, я сказал! — зерг шарахнулся от двери.
Они прошли на кухню. Здесь Володя потребовал от бывшего человека, чтобы тот разделся догола. Он слышал, что у зергов в комбинезонах до чёрта хитрой электроники.
Существо, называющее себя Николаем, немножко поныло, но всё с себя сняло.
Хитрой электроники, если она и была, Меренков не заметил. Оружия тоже не нашлось. Имелся зергский мобильник — чёрная коробка с разноцветными огоньками — да надкусанный «Сникерс» в фольге.
Было заметно, что зерг обращён недавно. Вблизи он производил впечатление почти человеческое. Чешуя вокруг шеи только-только проросла, кожа ещё не позеленела, когти на ногах были мягкими. Что касается лица, оно уже стало зелёным, покрылось пупырьями, нос оплыл, а губы по-жабьи вспучились. Но вот глаза остались человеческими — голубыми и наглыми. Такие были у Николая. Пожалуй, решил Меренков, это и в самом деле может быть Николай.
После этого он заставил брата сесть, завёл руки за ножку стола и скрутил изолентой. Стол, как и вся прочая серьёзная мебель, был железный и привинчен к полу.
Зерг подчинился, хотя и попытался сделать обиженную физиономию.
Наконец Володя поднялся и окинул взглядом дело рук своих.
— Не можешь подушку положить? — с претензией в голосе сказал зерг.
— Не могу. У тебя задница потная, — сказал Меренков.
— Ну хоть тряпку постели! На голом полу сижу! Я тебе брат всё-таки. Не чужие люди.
— Ты вообще-то зерг, — напомнил Володя.
— Да какая разница! Зерг, не зерг… Мы же братья! Ты маму нашу помнишь?
— Помню. У мамы фамилия была Меренкова, — напомнил Владимир. — А у тебя, кстати?
— Ныкло Мыренко, — Николай пожал плечами. — Ну и чего? Зергам так удобнее. В ихнем языке все слова на «о» кончаются. А мне там жить.
— Это ты очень торопишься, — Меренков посмотрел на брата скептически. — Ты уверен, что жить будешь?
— Ну а как? Даже если ты… ну сдашь меня… — это было сказано с претензией, — всё равно за живого тебе нормально дадут, а за труп ничего. Я расценочки знаю.
— Расценочки ты знаешь, а меня — нет, — ответил Меренков. — Может, мне невыгодно иметь брата-зерга. На меня косо смотреть будут. Возьму и решу проблемку.
— Да тебе-то чего! Вот мне… Ладно, это всё наши внутренние дела. Воха, ну ты бы мне хоть еды какой предложил. Нас в бой голодными гоняют.
— Зачем? — не понял Володя.
— Да как сказать… Официально — полостные операции проще делать. Ну если ранение или ещё чего…
— Ты же зерг? — не понял Меренков. — У тебя же регенерация?
— Регенерация только у офицерского состава, — уныло сказал Николай. — Воха, ну будь человеком, дай пожрать-то! Хоть хлебца с салом в рот мне кинь, жалко, что ли…
Володя отошёл к плите. Сделал бутерброд с сухой колбасой, порубил на четыре куска. Присел рядом с братом и дал кусочек.
Найти себя в нашем неспокойном мире очень нелегко. Но ничуть не легче сделать это и в альтернативной вселенной, и в глубоком космосе, и в иную эпоху. И речь не всегда идет о профессии или призвании. Подчас «найти себя» означает перечеркнуть стереотипы и субъективные представления, переосмыслить ценности, перебороть страх, пойти наперекор чужому мнению, обнаружить внутри себя то, что делает человека человеком. Новый ежегодник фантастики издательства АСТ дает возможность взглянуть на эту тему с точки зрения современных российских фантастов, как мэтров, так и молодых мастеров, и, надеемся, поможет читателю хоть на малую толику приблизиться к обретению себя.
Пятый год как разрушены Башни… Отгремели гражданские войны, позади голод и эпидемии, но мирная жизнь пока ещё какая-то ненастоящая. Учёные пытаются разобраться, что же это всё-таки было? Следы ведут в таинственную долину Зартак, откуда с давних времён в Саракш попадали странные существа и предметы. Там и встречаются наши герои – те, кто сумел уцелеть. И тут же понимают, что есть силы, желающие вновь использовать излучение, и эти силы ни перед чем не остановятся. Так что приходится опять, как в старые времена, – плечом к плечу…
Эта книга – круто замешанный коктейль из мистики, философии, истории и боевика, созданный фантазией Андрея Лазарчука и Михаила Успенского с присущим этим авторам мастерством. Ее главный герой – великий русский поэт Николай Гумилев. Он не погиб в застенках ЧК в далеком 1921 году. Нет, он был спасен от верной гибели представителями могущественного Пятого Рима, древней оккультной организации. Он был посвящен в тайные знания, приобрел невообразимое могущество и даже получил дар вечной молодости, но взамен емупришлось превратиться из поэта, избранника Музы, в отважного бойца с беспощадными чудовищами, стремящимися уничтожить наш мир...
Слово «наваждение» заимствовано из старославянского языка и означает «обманчивое видение, внушенное злой силой», «дьявольские козни». Все, что происходит сейчас вокруг среднестатистического жителя планеты Земля, сегодняшнюю реальность, иначе как наваждением назвать нельзя. Не смогли пройти мимо этой проблемы писатели-фантасты. Одни экстраполируют нынешние процессы в будущее, другие ищут пути выхода из сложившейся ситуации, третьи облекают факты в форму притчи. Есть среди них пессимисты, есть оптимисты. Но точно нет равнодушных. Читайте ежегодник издательства АСТ, который содержит самые яркие произведения года от ведущих авторов русскоязычной фантастики!
Это не продолжение знаменитого романа "Посмотри в глаза чудовищ". Но тень Николая Гумилева все равно не раз появляется на его страницах. Потому что у этих книг общее время. Общее прошлое. Общее настоящее. И, возможно, общее будущее. Возможно – потому что будущее создается именно на этих страницах. Возможно – потому что невозможного для его героев, кажется, не бывает...Роман был номинирован на Букеровскую премию.
Тысячу лет существовала галактическая империя людей – но обветшала и рассыпалась. Как вновь объединить десятки тысяч обитаемых миров? Самый реальный и безболезненный способ – вспомнить принципы построения финансовой пирамиды. По Галактике снуют вербовщики, обещая мирам процветание. Отсталая планета Зябь присоединилась к пирамиде. Теперь ей нужно найти пять обитаемых миров на роль финансовых вассалов. В космос на вербовку отправляется странная команда: фермер, беспризорник, жулик и эстрадная примадонна…
Не бывает технологий, способных вернуть молодость. Не бывает чудо-лекарств, способных вылечить любую болезнь. Или бывают? Зря мы, что ли, строили будущее? В этом мире наконец-то можно позвонить на ключи, записи с видеокамер помогают распознавать потенциальных преступников, а бахилы не надевают, а напыляют. Мы нашли ответы почти на все вопросы – кроме парочки. Как понять, что перед тобой: прорывная технология или шарлатанство? И что именно делать, когда эту «прорывную технологию» за бешеные деньги продаст твоим стареющим родителям безымянный коммивояжёр? Это же не может быть правдой – чудо-лекарств ведь не существует. Верно?
Герой рассказа семидесятилетний старичок, страдающий от возрастных болезней, неожиданно оказывается задержанным полицией. Обвинение, которое ему предъявляют, крайне тяжёлое: за последние четыре месяца он похитил и изнасиловал сто восемнадцать двенадцатилетних девочек. Неясно, как в такой ситуации защищать себя.
Представим. Подписан указ о свободном хранении и ношении огнестрельного оружия. Что произойдет потом, через день, месяц, год? Как изменится столь привычный для нас мир, когда у каждого встречного с собой может оказаться весомый крупнокалиберный аргумент? Станем ли мы обществом запуганных невротиков, что боятся сказать друг другу лишнее слово, или – наоборот – превратимся в страну без преступлений, с вежливыми и предупредительными гражданами? Издательство «Пятый Рим» представляет новый сборник остросюжетной социальной фантастики сообщества «Литературные проекты Сергея Чекмаева».
Внецикловые повесть и роман. Содержание: На чужом поле Уснувший принц.
Есть мандарины, работать при утреннем свете и… ампутировать фалангу указательного пальца на правой руке. Какие рекомендации услышишь ты от машины счастья? Перл работает на огромную корпорацию. По запатентованной схеме она делает всех желающих счастливее. Советы механизма бывают абсурдными. Но Перл нравится работа, да и клиенты остаются довольны. Кроме ее собственного сына – подростка Ретта. Говорят, что «счастье – это Apricity».