Живая защита - [6]
Дальше по комнате Гришка не пошел. Он круто повернулся и представил:
— Имечко — Павел, фамилия — Барумов, званье — инженер. Новенький, только что со сковородки. Будет у нас работать. Прошу любить и жаловать отныне и во веки веков…
— Здравствуйте, девушки, — сказал Павел. «Зачем я здесь? — сердито упрекнул он себя. — Участвовать в Гришкиной клоунаде?»
— Здрас-с-те, — разноголосым хором отозвалась комната.
— И до свидания. Не буду вам мешать. Это я Григория провожал и заодно с Кузнищами знакомился.
— Уходишь? — насторожился Гришка.
— Ты же знаешь… Мне сейчас не до развлечений, — искренно сознался Павел.
— Конечно, конечно, — с понятливой торопливостью согласился Гришка.
— До свидания, — уже нестройно отозвались девичьи голоса вслед Павлу.
Все равно Гришка был удовлетворен. Все видели инженера! Теперь можно заняться и девочками. Он сел на табуретку рядом с беленькой, заложив ногу на ногу, щелкнул пальцами, требуя висевшую на стене гитару с розовым бантом на грифе. Рядом суетливо пристраивался Ванек Вендейко…
Павел неторопливо шел по улицам. Наверно, от Гришкиной беззаботности настроение улучшилось.
Кузнищи были не такими уж маленькими, какими показались вначале. Павел прошел мимо консервного завода, прикинул, сколько занято рабочих. Предприятие не бог весть какое, но для райцентра — вполне подходящее. Автохозяйство. За крышами домиков виднелись краны: значит, есть строительная организация. Да еще на железнодорожном узле два депо — паровозное и вагонное, дистанция пути, дистанция сигнализации и связи, а потом — большой элеватор. Нет, Кузнищи не какой-то заброшенный в степи одинокий поселок, а вполне приличный, хотя и небольшой городок.
Ночью Павла разбудил дробный стук. Это Гришка вернулся. Включил свет и между кроватями пустился отбивать «барыню».
— Черт те что! — недовольно проворчал Павел, натягивая на голову одеяло.
Гришка легко подпрыгнул и боком, по-петушиному, пошел чечеткой мимо кровати.
— Да ты уймешься наконец?!
— А зачем? А зачем… — запыхавшись, шлепал Гришка ладонями по коленям. — Спи. Проспишь все на свете. А зачем?
И когда устал, прямо с ходу бухнулся на свою постель.
— Ф-фу, как хорошо! — засмеялся, захохотал, закрыв глаза.
Укладываясь спать, он долго расстилал простыню, взбивал подушку, разглаживал одеяло да еще нудно мурлыкал себе под нос, что «ты говорила… не забуду…». Наконец выключил свет. В темноте дружеским шепотом проговорил:
— Напрасно дезертировал. Одна про тебя мощно выспрашивала. С кем якшается, кому пишет, от кого приветы получает. Эх ты! И она… ничего. До моей, конечно, далековато, но ничего…
— Слушай, давай спать!
Но Гришка вновь захохотал.
— Как хорошо!.. Эх ты-ы… высшее образование… Как хорошо!
Утром Павел не увидел Гришки: чуть свет он уехал на перегон. Там заканчивались последние приготовления к осенним работам. Гришкиному трактору предстояло таскать лесопосадочные машины. Никогда Гришка не занимался этим делом. Не хотелось ему ударить лицом в грязь. Девочки узнают, смеху будет, если опростоволосится. Пока на перегоне тихо, никого нет, он подцепит агрегаты, хорошенько потренируется, набьет руку, чтобы машины двигались колесо в колесо. Иначе рядки будут неровными и расстояние между ними неодинаковым. С начальством посоветовался, одобрили…
Павел надумал идти в контору дистанции прямо с утра. Но в столовой была такая очередь, что потерял около часа, а все равно не позавтракал, да еще опоздал к началу работы конторы. Как нарочно, на станцию беспрерывно прибывали поезд за поездом. А в столовой поездникам привилегия — без очереди. Вот и дожидайся, когда поезда перестанут прибывать в Кузнищи. Разозлился, смял в кармане отпотевшую пятерку и ушел.
В конторе на весь коридор из-за двери секретаря-машинистки несся треск пишущей машинки. Из технического отдела слышался мужской голос: кто-то по телефону добивался номера вагона, поданного для погрузки саженцев. В бухгалтерии сухо трещали арифмометры, и женские голоса обсуждали качество новых, только что привезенных в магазины райпотребсоюза шерстяных кофточек.
Начальник дистанции Андрей Петрович Дементьев был у себя. Кабинет и его хозяин не подходили друг для друга. Андрей Петрович был просторным в плечах, высокого роста, в облегающем живот черном костюме и обязательно в белой рубашке с расстегнутым воротником. Галстук надевал в редких случаях, — когда вызывали на пленум райкома партии или когда выезжал в управление железной дороги. Крепкая шея розовела, дышала здоровьем, конопушки на носу и рыжеватые волосы тоже светились.
Андрей Петрович выглядел молодцевато. Секретарь-машинистка говорила в конторе, что белой рубашкой, небрежно расстегнутым воротником он подчеркивал свою моложавость. На самом деле все было проще. Дементьев носил то, что нравилось.
Впечатление тускнело, когда он вставал во весь рост. Ноги не по фигуре тонкие, от колен расходились в стороны, шагал он как на неустойчивых ходулях. Даже боязно смотреть, — удержался бы! Стоило Андрею Петровичу сесть снова за рабочий стол, как в кабинете опять безраздельно царили рыжевато-розовая яркость и молодецкая уверенность.
1942 год… Фашистская авиация днем и ночью бомбит крупную железнодорожную станцию Раздельную, важный стратегический узел. За жизнь этой станции и борются герои романа Виктора Попова «Один выстрел во время войны». В тяжелейших условиях восстанавливают они пути, строят мост, чтобы дать возможность нашим воинским эшелонам идти на запад…
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.