Живая вода времени - [20]

Первое впечатление от его «цыганочки» было плевое: гуляет человек по кругу и ставит из себя. Потому что никакой то был не танец. Ну прошелся он и руки в стороны. Все, на большее я не способен, концерт окончен.

Ленька, не обращая внимания на это, прибавляет обороты, выдает еще один заход, еще, еще. И все быстрее, быстрее. Петя за ним, четко отслеживая ритм, который задавали пальцы баяниста, чтобы разогнать ноги танцора. И в тот момент, когда, казалось, быстрее играть и танцевать было просто невозможно, Ленька бросал пальцы в перепляс. Обычно в эти мгновения по асфальту дубасили каблуки, шлепали ладони о колена, груди, бедра. В Петиной «цыганочке» украшательств никаких не было. Он не пел, не тряс плечами, не лупил по воздуху руками, не бил себя почем зря. Подчиняясь музыке, он стремительно несся по кругу, и вдруг тело его, грузное, медвежеподобное, превращалось в серую большую пушинку, которая кружилась в вихре безумного танца, украшая бешеные переборы удивительно-музыкальным шорохом длиннополого пиджака, едва уловимыми звуками из груди. Петя парил над землей, а пацаны понять не могли, какая сила удерживает его в воздухе?

– Ну, Петь, ты даешь! Опять переплясал, – Ленька опускал руки, а танцор пожимал плечами и уходил. – Все равно переиграю! – не сдавался баянист и с «туляком» своим уставшим уходил домой.

Васькины проводы

События развивались стремительно. Экзамены, последний школьный звонок, аттестат, характеристика, выпускной вечер, и вот она победа. Победа, которая принесла столь долгожданную свободу. Свобода ошеломила. Первые два дня ни Васька, ни Славка не знали, что с ней делать. Пить, спать, есть, гулять, купаться, играть до умопомрачения в футбол, заколачивать в землю доминошный стол, петь по вечерам Высоцкого, водить по окрестностям поселка какую-нибудь бывшую любительницу кукол, а потом опять пить, спать, есть. Нет! Не хочется. Надоело!

Но, что же это за свобода такая, если не хочется!

Свобода ошеломила, разочаровала, и через три дня после выпускного вечера улетучилась, растаяла, не оставив в памяти ни одной прекрасной минуты.

В этот день Васька сказал:

– Повестка пришла. Послезавтра в 900 быть в военкомате в Видном.

– Все-таки решил? – спросил Славка.

Он никогда не спрашивал, почему Васька решил поступать в военное училище, потому что знал причину.

– Да, надо! – сказал Васька с застенчивой суровостью, и его это «надо» еще раз убедило Славку, что друг его просто бежит, что хочется ему самостоятельности.

Они сидели за доминошным столом и смотрели в Васькины окна.

– Может, в летное поступлю, – Васька попытался закрасить свое неудачное «надо».

– Это хорошо! – поддержал его Славка, в глубине души надеясь, что Васька никуда не поступит и вернется в поселок.

– В парикмахерскую надо сходить.

А у Васьки была прекрасная голова: глаза голубые, робкие, лицо застенчивое, красивое, волосы пышные, светлые. Но разве можно трогать такую голову!

– Никуда эта парикмахерская не убежит, завтра сходишь.

Васька тронул волосы. Они пробежали между пальцами, послушно улеглись в пушистую копну.

– Поступлю не поступлю, – сказал он, – какая разница! Зато на проводах у меня гульнем.

– Еще как гульнем! – Славка почему-то поверил, что его лучший друг не поступит в военное училище.

На проводах был длинный стол через всю комнату. Было много тостов за армию, воинов, за Васькиного дядю-танкиста, у которого тоже были грустно-застенчивые глаза, есенинское лицо и пышная шевелюра под шлемофоном. Он глядел на собравшихся с фотографии и, кажется, был доволен племянником, увидеть которого живыми глазами ему помешал фашистский снаряд. Были одноклассники и друзья. Все было как надо.

Проводили Ваську хорошо.

– Если тебе так хочется, поезжайте в военкомат без меня! – сказала Васькина мама, и это было хорошо.

Утром Васька, его отец – Василий Степанович и Славка поехали в военкомат.

Город Видное для домодедовских хозяек имел важную роль. Они ездили сюда за продуктами, покупали детям обновки в универмаге и школьные принадлежности в «Канцелярских товарах», всякую утварь в хозмаге. Хорошее это было соседство. Одно слово – московское обеспечение!

К тому же красиво и тихо здесь, как в курортном городе. Сосновый бор, сонный ручей, просыпающийся лишь по весне, серая стрелка шоссе по крутогору, зелень по всюду. Зелень разная. И пышная – травяная, и хмурая – сосновая, и нежная – березовая. Хорошо живется в Видном! Даже тарахтенье мотоциклов в клубе ДОСААФ воспринимается проезжими, как нечто сказочно-доброе. Но Ваську и Славку все эти чудеса не интересовали. Василий Степанович тоже был не в себе, сын уезжает! Конечно, неплохо выучиться на офицера, авиационного техника. Все лучше, чем баранку крутить с утра до вечера. Но не хотелось отпускать сына. Мягкий он для военного дела человек.

Военкомат нашли быстро. Васька отдал повестку капитану. Тот ушел в комнату с небольшим окошком, через минуту вернулся, сказал не то сыну, не то отцу: «Нужно заполнить анкету и написать автобиографию на этих бланках, машина скоро приедет».

Васька быстро и четко выполнил первый в жизни приказ. Капитану понравилось. Он взял бумаги, еще раз повторил: «Машина скоро придет», – и скрылся за дверью.