Жить и умереть свободным - [6]

Малинин хотел было что-то возразить, но, столкнувшись взглядом с безжалостными глазами собеседника, посчитал за лучшее этого не делать. «Первоход» Витек прожил с уркаганом Чалым в одной камере ШИЗО целых полторы недели, и этого времени оказалось достаточным, чтобы осознать, какой это страшный и непредсказуемый человек.

Беглецы отошли с обочины в лесок, предусмотрительно уселись в густом ельнике, откуда можно было наблюдать дорогу.

– Вот тебе ксивы того водилы, вот заточка на всякий случай, – произнес Чалый, протягивая напарнику оружие и паспорт убитого. – Иди в Февральск, выясни, какая там ситуация. Ну, типа ищут нас, не ищут. Сколько ментов на улицах. Есть ли мусорские псы. Заодно посмотри, что можно дербануть. У нас ведь ни харчей, ни курева, ни водяры, ни лавья. Я-то Февральск хорошо знаю, но только вот моя морда там каждой собаке известна.

– А если туда действительно целый полк мусоров нагнали? – Малинин опасливо поежился. – А если все оцеплено? А если тормознут?

– Негде им теперь целый полк мусоров набрать, так что не тормознут. Я в этом поселке когда-то целую зиму кантовался. В Февральске бомжей столько же, сколько и постоянных жителей. И постоянно меняются. Мусора всех в лицо по-любому не упомнят, а картотек на тех бомжей никто не ведет. А у тебя видок теперь вполне подходящий. Чухан чуханом. Я тебя тут буду ждать. Не бзди, Малина, – прорвемся!

Глядя в спину удаляющемуся Малинину, Чалый испытывал явную опаску. Ведь запались этот чухан в поселке – он обязательно приведет с собой ментов. Но выбора не было: оказаться безо всяких средств к существованию в заснеженной тайге – верная смерть. А деньгами, спиртным, табаком и продуктами можно было разжиться только в Февральске.

Глава 2

Огромная черная ворона, сидевшая на заснеженной лиственнице, повела головой, щелкнула клювом и уставилась на дверь избушки, стоявшей неподалеку от леса. Ритмично застучал по кедровому стволу красавец дятел, и удары гулким эхом отразились от ближней сопки. В ельнике завозились красногрудые снегири и тут же вспорхнули, всполошенные куницей.

Зашумел ветер в заснеженной хвое сосновых вершин. Последние звезды тихо погасли в посветлевшем небе. Само небо словно бы уплотнилось и сузилось. Тайга, окончательно стряхнувшая с себя остатки ночного мрака, вставала во всем своем зимнем величии.

Из избушки вышел высокий статный мужчина в собачьих унтах, тулупе-самошиве и такой же самошивной ушанке. Мужчина этот одновременно напоминал и первопроходца времен Семена Дежнева, и положительного героя голливудского вестерна. Взгляд у него был точный, строгий, глаза окружены сетью мелких морщинок, как у каждого, кому долго и пристально приходится вглядываться в даль. Движения были точными и размеренными, и это выдавало в нем опытного и бывалого таежника.

Осмотревшись, он присел, почерпнул ладонью снег, растер его пальцами и понюхал.

– Пурга ночью была… – пробормотал он с интонациями человека, который долго живет в одиночестве и привык разговаривать сам с собой.

Из дверей выбежала черная мохнатая лайка и просительно взглянула хозяину в глаза – мол, ну что, пойдем на охоту?

– Пойдем, Амур, капканы проверим! – хозяин зимовья потрепал пса по загривку. – Только вот дай себя в порядок привести!

Со стороны заснеженного проселка заурчал автомобильный двигатель, печально хлипнули рессоры, и эти звуки заставили мужчину невольно обернуться.

На обочине притормозил полицейский «УАЗ» в полной боевой раскраске. Хозяин лесного домика с трудом удержался от витиеватого ругательства. На «уазике» прибыл начальник местного РОВД капитан Олег Прелясковский, один из немногочисленных представителей власти не только в Февральске, но и на многие сотни километров вокруг. Можно было не сомневаться, что этот мент приехал сюда не просто так.

Капитан Прелясковский – лысенький, пузатенький, зализанный, рано налившийся жирком – даже не соизволил протянуть хозяину руку.

– Ну, здравствуй, Каратаев, – бросил он развязно и без приглашения пошел в избушку.

Делать было нечего – хозяин с плохо скрываемым неудовольствием отправился за ним. Он знал, как следует принимать этого гостя. На столе в одночасье появился копченый рябчик, свежезаваренный индийский чай, соленые грузди и малосол из свежей нельмы. Подумав, хозяин избушки выставил на стол и бутылку питьевого спирта.

– Умеешь, Миша, начальство принимать, когда захочешь. – Начальник РОВД внимательно осмотрел бревенчатые стены, конопаченные мхом, висящие на стенах шкуры, добротную самодельную мебель. – Хотя и живешь небогато. Почему в город не перебрался до сих пор?

– Чтобы таких гостей, как ты, было где принимать… Да и было чем. Где я тебе в городе рябчиком разживусь?

– А вообще молодец, молодец… – не обращая внимания на реплику хозяина, продолжил правоохранитель. – Я вот раньше думал, что ты говно, а не мужик. Ну, когда на зону попал. Ошибался, оказывается…

Михаил никак не отреагировал на эту похвалу; лицо его оставалось непроницаемым и спокойным, словно деревянная маска северного идола. Тем временем Прелясковский налил себе спирта, отрезал копченой птицы и вопросительно взглянул на хозяина – мол, а что же ты?