Жить и умереть свободным - [7]

– Не пью с утра, – спокойным басом ответил тот. – Ты же меня знаешь.

– Да ты и по вечерам не пьешь, здоровье бережешь, – снисходительно улыбнулся правоохранитель и немедленно выпил. – Ладно, догадываешься, зачем я к тебе?

– Никак нет, гражданин начальник.

– Да брось ты, Миша, ты ведь уже не на зоне. Вольный человек второй год! – Подумав, мент налил себе еще спирта. – Ты что – вообще не знаешь, что в Февральске произошло?

– А что там произошло?

– Гражданин Каратаев, вот скажи мне, как профессиональный охотник: ты с амурскими тиграми когда-нибудь сталкивался?

– Следы в тайге иногда вижу, – по размышлении ответил Каратаев, прикидывая, с чего это вдруг мент заинтересовался амурскими тиграми. – Царапины от когтей на древесной коре тоже пару раз замечал. Три или четыре раза приходилось и вживую встречаться. Издали, правда. Но стрелять как-то не случалось: ты ведь сам знаешь, что они в Красную книгу занесены.

– Боюсь, скоро нас, белых людей, надо будет в Красную книгу заносить! – засокрушался полицейский капитан. – По крайней мере тут, на Дальнем Востоке. Мало того что народ отсюда в Центральную Россию бежит, так еще и полосатый убийца объявился!

– Тигр-людоед? – недоверчиво прищурился охотник.

– Вот-вот.

– А откуда известно, что он людоед?

Прелясковский деловито допил спирт, зажевал малосольной рыбой, вновь заинтересованно взглянул на бутыль.

– Ты Дюню Ушастого знал?

– А кто это?

– Бомж, из опущенных, бутылки по всему Февральску собирал, а жил в заброшенном вагончике за помойкой. Да видел ты его сто раз, морда у того Дюни как печеное яблоко!

– Я с подобной публикой не дружу, – равнодушно напомнил охотник.

– А мне по должности как раз и положено дружить с гражданами разной степени маргинальности. И не только с охотниками, но и с бомжами. Короче, нашли вчера этого Дюню на окраине поселка, рядом с помойкой. То есть уже не самого Дюню, а то, что от него осталось. Сто процентов тигр, больше некому. Вот, взгляни, – Прелясковский протянул собеседнику пачку оперативных фотографий.

Каратаев спокойно перетасовал страшные снимки с окровавленными останками несчастного бомжа. Ни один мускул не дрогнул на лице охотника: за свою жизнь он и не на такое насмотрелся. Одна отдельная фотография с отпечатком огромной лапы в снегу сразу же привлекла внимание Миши.

– Это действительно тигр, – спокойно подтвердил промысловик-таежник. – И судя по всему, матерый. Скорее всего, самец. И что теперь?

– Как ты уже понял, сожрал этот тигр нашего Дюню без хлеба и соли, только голова да кости остались. Уж если этот зверь хоть раз человечины попробовал – то наверняка захочет еще раз.

– Тигры – они такие, – степенно согласился таежный охотник. – Обычно людоедами становятся или старые, или больные, или раненые животные, которые не могут или не хотят охотиться. Ведь человек – всегда легкая добыча! Да и люди в тайге обычно ведут себя очень беспечно. Ладно. А от меня что требуется? Ведь ты тут начальство, да и табельное оружие тебе по закону положено! Вот и охоться на своего людоеда!

– Из пистолета тигра не убить. К тому же его в тайге еще и найти надо. У нас на весь Февральск ты, Миша, – единственный профессиональный охотник-промысловик. Лучше тебя на сто верст вокруг никто не стреляет. Я бы даже сказал, что ты – единственный человек, который может найти на этого людоеда управу, – неуклюже подольстил мент и демагогически обобщил: – И вообще наши органы правопорядка всегда были сильны поддержкой честных граждан. Так что, если попадется тебе этот жуткий зверь, – стреляй сразу! А еще лучше – иди в тайгу и ищи его. Или капканы какие-нибудь поставь. Договорились?

– А ты меня потом в свою ментуру закроешь, – спокойно возразил Миша Каратаев. – Мол, нарушение правил охоты, злостное браконьерство, промысел зверя, занесенного в Красную книгу… Знаю я тебя!

При этих словах собеседника Прелясковский почему-то разнервничался, да так сильно, что сразу же налил себе еще спирта.

– Да ведь ты в тайге один будешь, без свидетелей! Пойми: вчера это чудовище бомжа схавало, сегодня – меня… или кого-нибудь из моих родных. А завтра – тебя!

– А вот меня оно точно не схавает! – успокоил охотник-промысловик. – Я-то таежные законы знаю!

– …и вообще: ты у меня договоришься! – продолжил правоохранитель, словно бы не расслышал реплики. – На тебя, ранее судимого, карабин зарегистрирован. А кто тебе его позволил – забыл?

– А я уже давно реабилитирован, у меня и справка есть, – вставил Миша, однако мент никак не отреагировал на эту реплику.

– Не забывай, что я тут и разрешительный отдел, и прокурор, и вообще – единственная верховная власть! – напомнил Прелясковский с нескрываемым высокомерием. – Ты хоть это понимаешь?

– Закон тайга, медведь хозяин, – напряженно прищурился Миша. – Ладно, не кипешуй. Давай сделаем так. Ты привези мне официальное разрешение на отстрел тигра-людоеда, на соответствующем бланке, с печатью и подписью, вот тогда я буду им заниматься. А без этого – извини, никак. Ты ведь мне конкретную уголовную статью предлагаешь. Любоваться балдохой сквозь решку мне больше не хочется… Насмотрелся в свое время.